«Мне нравится, когда она ночью укрывает меня одеялом и, думая, что я сплю, целует. «Мне нравится, когда она ночью укрывает меня одеялом и, думая, что я сплю, целует Пока я сплю что то подмешивают

Неджи, давай... немного... отдохнем! - отрывисто выдыхаю я в перерывах между серией блоков и ударов. Ты будто не слышишь и продолжаешь как одержимый нападать, а мне остается пассивно защищаться. Это обычная тренировка. Обыденнее не придумаешь. Вот только она несколько затянулась. Да и градом струящийся по спине пот радости не прибавляет. Буквально валюсь с ног от усталости. И кто меня за язык тянул попросить тебя немного повысить мой уровень тайдзюцу? Не могу сказать, что я владею им хуже всех, но существенно отстаю от своей команды. А в идеале я хочу стать куноичи, которая специализируется на метательном оружии, но умеет пристойно драться врукопашную. Собственно, я наивно надеялась, что ты, в отличие от чересчур упорного Ли, не станешь изматывать меня. М-да, я жестоко ошибалась. Но и остановиться не могу. Хоть ты сейчас не используешь чакру, но как-то не светит получить мощный и точный удар в живот. Или, если повезет меньше, под дых. Или, если совсем не повезет... - Сосредоточься. - Я, сморщившись от боли, хватаюсь за левое плечо, которое миг назад претерпело быстрый удар твоим крепко сжатым кулаком. Пользуясь моментом, наконец перевожу дыхание. Краем глаза замечаю, как ты оценивающе пробегаешь по мне взглядом. Странно, но у тебя почти нет одышки. Не то что я. Слабачка. - Кроме плеча что-нибудь болит? - по-деловому осведомляешься ты. Для такой тренировки ты даже не стал активировать бьякуган. Потому что мы договорились, что первое время ты не будешь использовать чакру. Просто немного меня подтянешь в рукопашном бою. И, признаться, я не ожидала такого маниакального упорства с твоей стороны. - Нет, - выдавливаю я, потирая ноющее плечо. Да, ты не скупишься на силу. Даже для меня, своей напарницы. Видимо, сейчас я выгляжу слишком жалко. Ты подходишь и, активировав бьякуган, ощупываешь мое несчастное плечо. - Вывиха и перелома нет, - выносишь вердикт ты. Даже если нет, мне от этого легче не становится. Боль-то никуда не девается. - Расслабься. До свадьбы заживет. - Я резко вскидываю на тебя взгляд. Надо же, ты слегка улыбаешься, сложив руки на груди. - Это был намек? - Теперь моя очередь хитро ухмыляться. - Мстишь? Сама ведь виновата. В реальном бою никто паузу делать не будет, если ты себе что-нибудь сломаешь. Не забывай, что ты... - Знаю, знаю, не вчера родилась! - быстро пресекаю я на корню начало твоей тирады. Вроде как ты не особо разговорчив, но давать советы, как быть правильным шиноби, ты можешь долго. Удивительно долго. На своем опыте знаю. Как-то даже заснула на такой лекции. Как тут не заснуть, когда веки сами слипаются от усталости, а твой голос такой мягкий и приятный?.. Ты поджимаешь губы, задетый, что я тебя так жестоко не дослушала. Ведь я нечасто осмеливаюсь перебивать тебя. Будто бы не замечая твоей реакции, невозмутимо усаживаюсь на траву и глубоко дышу, с удовольствием втягивая носом чистый лесной воздух. Краем глаза вижу, как ты садишься недалеко от меня в позу Лотоса и закрываешь глаза. Я, побыв на своем месте минуты две, все же не выдерживаю и максимально бесшумно приближаюсь к тебе. Что с меня взять? Я бываю чересчур любопытна. И этот случай не исключение. Тем более, что-то меня в тебе цепляет, когда ты такой расслабленный и умиротворенный, но в то же время собранный и сосредоточенный. Почему-то у меня возникает жуткое желание прикоснуться к тебе, помассировать твои напряженные плечи, ощутить тепло твоей гладкой кожи... Я судорожно мотаю головой, пытаясь отогнать наваждение. И ловлю себя на том, что уже протянула руку и почти касаюсь твоего плеча. Резко отдергиваю ее, представляя, насколько глупо я сейчас выгляжу. Тщательно всматриваюсь в твое лицо. Оно совершенно спокойно; твое дыхание тихое и ровное. Ты, судя по всему, ничего не заметил. Ну, или деликатно сделал вид. В любом случае, я избежала явного конфуза. А потому, если особо не шуметь, можно безнаказанно изучать тебя. Глупо, наверное. Мы знакомы почти с детства, и по идее я уже должна была запомнить каждую твою черточку. Но что поделать? Никогда не устану смотреть на тебя. Возможно, кто-то скажет, что я влюбилась. Нет, это не так. Конечно, ты красив. У тебя идеальное тело. Храброе сердце. Трезвый ум. Необычные глаза. Нерушимые моральные принципы, из-за которых на тебя любят поохотиться местные соблазнительницы. Пару раз я наблюдала за их бесплодными попытками. И злорадствовала. Почему? На этот вопрос не могу ответить даже я сама. Мне было почему-то приятно от мысли, что ты обладаешь такой завидной выдержкой. Но, собственно, не будь ее - ты не обладал бы такой популярностью у противоположного пола. ...Через какое-то время я обращаю внимание, что ты начал клевать носом. Я озадаченно хмурюсь и тщательнее вглядываюсь в тебя. Так и есть. Мне не кажется. Если присмотреться, то действительно можно заметить, что ты потихоньку клонишься вперед. Я несколько растерянно хлопаю глазами. Неужели ты умудрился заснуть во время своей медитации? Во дела! Я победно ухмыляюсь. Оказывается, не одна я устала как собака на этой многочасовой тренировке. Но мое торжество тут же сменяется озадаченностью. И что мне тогда делать? Разбудить тебя? Не хочется. Слишком уж ты мне нравишься таким. Не вмешиваться? Тоже не вариант. Рухнешь ведь скоро. Мне-то, конечно, было бы интересно на такое действо посмотреть, но я как твой хороший друг не могу этого позволить. Тем более, ты потом вполне можешь устроить мне бойкот. Он, конечно, не будет выражаться в каких-то пафосных обвинительных словах, а тем более в криках и ругани. Разумеется, ты не настолько мелочный, чтобы закатывать истерики. Но чувствоваться будет в любом случае. И я не знаю как, но ты заставишь меня чувствовать себя виноватой. Поэтому я за незнанием выхода из сложившейся ситуации осторожно подползаю поближе к тебе и аккуратно, чтобы не разбудить, кладу твою голову к себе на колени. Ты вдыхаешь немного глубже прежнего, но глаз не размыкаешь. Отлично. План выполнен почти безукоризненно, цель достигнута. Тихонько хихикнув, я бережно убираю прядку с твоего лица. Твои веки почти незаметно дрогнули, но дыхание осталось ровным. Пока все идет как по маслу. Я задумчиво провожу пальцами по твоей щеке. Не думала, что твоя кожа такая гладкая. Почти невесомо касаюсь носа. А затем - закрытых глаз. Легко очерчиваю линию скул, подбородка. Глажу твои прямые темно-каштановые волосы. Внезапно в моей голове созревает дикая идея. Но прежде чем мой мозг успевает сообразить о бредовости этой мысли, я наклоняюсь к тебе и накрываю твои губы своими. Странное ощущение. Но с каким-то незнакомым мне трепетом я осознаю, что оно мне нравится. Я, будто подчиняясь инстинктам, провожу языком по твоей нижней губе. Удивительно, насколько она мягкая и податливая. Неожиданно я чувствую, что ты начинаешь просыпаться. Хочу отстраниться, но ты резко притягиваешь меня за голову и властно углубляешь поцелуй. Причем твои глаза по-прежнему закрыты. А мои же сейчас напоминают блюдца. Я ошалело моргаю, пытаясь понять, не сплю ли и я. Но, судя по слишком реалистичным ощущениям, все-таки не сплю. Ты действительно целуешь меня, требовательно прижимая мою голову за затылок. Сколько же вопросов вертится у меня в голове! Но сейчас не время для них. Я, прикрывая глаза, медленно начинаю отвечать тебе. Наверное, не слишком умело. Ну и черт с ним, отсутствием опыта. Как раз наберусь... ...Вскоре почувствовав, что мне начинает не хватать воздуха, с некоторым сожалением я отстраняюсь. Ты невозмутимо глядишь мне в глаза. Черт побери, твое дыхание почти ровное. Я снова проиграла. Я пробую отвести взгляд, но ты не даешь мне этого сделать, обхватив мое лицо ладонями. - Зачем ты это сделала? - Твой спокойный голос сбивает меня с толку. Я открываю рот, силясь придумать ответ, и снова закрываю его. - А... А зачем ты стал отвечать мне? - Гениально, без комментариев. Ты лишь коротко усмехаешься. - Вопросом на вопрос, значит. И все-таки? - Паника, паника. Мысли хаотично мечутся в моей голове, беспорядочно сменяя друг друга. И, как назло, среди них нет ни одной стоящей. - Ну... Захотелось. - Браво. Аплодисменты стоя. Какая я молодец: сейчас собственноручно угроблю до сей поры стабильно нормальные товарищеские отношения с тобой. Ты иронично приподнимаешь бровь, замечая, как забегали мои глаза в поисках спасения. Усмехаешься. - Спасибо, что хоть не пыталась соврать. - Ты ухмыляешься, глядя мне в глаза. Я чувствую, как на мои щеки ложится краска. Я снова пытаюсь отстраниться, и снова мне это не удается. Ты несколько насмешливо смотришь на меня, иронично приподняв бровь. И неожиданно для меня снова притягиваешь к себе мое и без того красное лицо. Я решительно ничего не понимаю, но покорно прижимаюсь к твоим губам. Ты уверенно проникаешь в мой рот и массируешь языком нёбо. Щекотно. Я быстро сплетаю языки, надеясь, что это избавит меня от сладостной пытки. Но становится только хуже. Или лучше?.. Впрочем, для меня сейчас это не имеет никакой разницы. Я лишь постепенно растворяюсь в этом тягучем и медленном поцелуе, начиная терять голову от непривычных ощущений... Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем ты деликатно разрываешь поцелуй. И снова я тяжело дышу и избегаю смотреть на тебя. А ты опять внимательно глядишь мне в глаза, будто выжидая чего-то. - И... зачем ты это сделал? - выдавливаю я, заставляя себя посмотреть на твое лицо. - Ты ведь хотела этого. Не так ли? - вкрадчиво интересуешься ты, не сводя с меня проницательного взора спокойных серебристых глаз. Я в который раз тушуюсь. Черт бы тебя побрал, Неджи! - С чего ты взял? - Этот вопрос должен был прозвучать небрежно, но не вовремя дрогнувший голос с головой выдает мое состояние. Впрочем, ты и так великолепно чувствуешь мое волнение и неуверенность. Ты хмыкаешь и как-то странно улыбаешься. Я судорожно облизываю губы, и это не ускользает от твоего цепкого взгляда. Мое начинает сердце отчаянно трепыхаться, когда ты снова накрываешь мои губы своими. И вроде я понимаю, что должна отстраниться, чтобы выйти победительницей из этого негласного соревнования, но не могу. Черт подери, не могу! Ты действуешь на меня слишком опьяняюще. Удовольствие сладким ядом растекается по органам, парализуя все тело. О боги, как же приятно!.. Но все хорошее имеет предел. Ты снова отстраняешься, победно глядя в мои затуманенные глаза. На твоем лице красуется торжествующая улыбка. - Полагаю, это исчерпывающее доказательство, - мурлыкаешь ты в мои приоткрытые губы, ненавязчиво касаясь кончиками пальцев моей шеи. Я в который раз краснею. Почему? Почему ты так влияешь на меня? Мое сердце пропускает удар от дикой догадки. Нет. Невозможно, чтобы я влю... Но ты прерываешь мои мысли, поднимаясь и отряхиваясь. И уходишь. Я растерянно хлопаю глазами, глядя тебе вслед. Ты, пройдя несколько метров, полуоборачиваешься. Твое лицо опять стало бесстрастным. - Завтра я возьмусь за тебя еще больше. Так что хорошенько выспись. Я заторможенно киваю. - К финальной части это тоже относится. Я широко распахиваю глаза, с недоверием всматриваясь в твои. Ты ухмыляешься, глядя на мою реакцию. И скрываешься в лесной чаще. Я же еще несколько минут сижу на месте, прижав ладони к пылающим щекам и невидяще разглядывая траву у себя под ногами. Касаюсь пальцами губ, на долю которых сегодня выпало сразу несколько поцелуев. Твоих поцелуев. На моем лице появляется глуповатая улыбка, которую я даже не пытаюсь скрыть. Направляясь домой, я начинаю думать, что чудеса все-таки не такая уж и выдумка. Просто нужно быть чуточку смелее.

Я удивленно посмотрела на него, поскольку точно знала, что одиннадцать классов он не закончил. После девятого строптивый паренек, из-за не сложившихся отношений с преподавательским составом одной из школ Комсомольска-на-Амуре, был отправлен родителями в Хабаровск, где поступил в техникум связи. Потом была отсрочка от армии из-за неожиданной операции.

А в 22 года, летом 2011-го, Виктор, возвращаясь поездом домой из Уссурийска, где служил срочную, позвонил мне ночью на мобильник. Оказывается, в дороге у него, нищеброда-дембеля, утащили все вещи, включая подарки родным и народившейся несколько недель назад племяннице.

Но больше всего парень был расстроен тем, что не уберег золотую цепочку для своей девушки, которую купил ей в качестве свадебного подарка еще до армии. Повсюду таскал этот подарок с собой, прятал от сослуживцев. И холодными ночами, когда стоял в наряде, подпрыгивая и постукивая валенками, пытаясь согреться, представлял, как наденет на девичью шейку свой подарок и прямо на перроне предложит ей всего себя в мужья.

Проводница Галина, которой Виктор рассказал о своей беде, по-бабьи подперев щеку, сделала предположение, что, видимо, ему был дан знак свыше о том, что Иринка, так звали любимую, – не его судьба. Он лишь хмыкнул в ответ. Ибо в своей избраннице был уверен, как в себе самом.

А через неделю он позвонил и дрожащим от отчаяния голосом, перескакивая с одного на другое, в течение часа рассказал совсем уже невеселую историю. Иринка встречать его не пришла. Потому что в этот день отмечала свою помолвку с неказистым, но очень перспективным молодым человеком, родители которого имели весьма внушительный достаток.

Еще несколькими днями позже, в августе 2011-го, Витюша нарисовался в Хабаровске, у меня на пороге. Попросился немного пожить, мол, пока не найдет работу. С трудоустройством проблем не оказалось, и через месяц он уже стал снимать квартиру в центре города.

Снова встретились мы уже через год. Случайно. Он брел вдоль Амура по нашей знаменитой городской набережной с маленькой хрупкой девчушкой. Поздоровавшись и перекинувшись несколькими малозначащими фразами, мы разошлись каждый в свою сторону.

Еще через полгода я получила приглашение на свадьбу. Было шумно, весело, нетрезво. Невеста представляла собой обычное белое пятно в облаке кружев и постоянно спотыкалась о длинный шлейф платья. Скучающий жених как-то уныло принимал поздравления.

Через год у молодых родился мальчик. И жизнь вроде бы потекла своим чередом. Но, вспоминая свадебное застолье, мне почему-то приходила на ум нелепая мысль о том, что этому браку не суждено продлиться до гробовой доски.

И вот эта неожиданная встреча на торжественном выпускном вечере, на главной площади выпускников. Мы любовались этим праздником молодежи. До тех пор, пока где-то в недрах многочисленных карманов моего спутника не подал голос мобильник.

– Иду, иду, – оторвавшись от красочного действия, торопливо проговорил Виктор. – Вот только одну свою знакомую до дома довезу, и приеду.

И неожиданно совсем по-мальчишечьи засмеялся:

– Дурында ты, Юлька. Это та самая тетя, что встретилась нам на набережной. Ну, помнишь, все к тебе приглядывалась. Она тебе страшно не понравилась еще тогда.

И виновато глянув на меня, проговорил:

– Извините. Юлька какая-то нервная стала, второго ждем. Беспокоится. Или ревнует. Мы обычно на такие праздники вместе ходим.

То есть, догадалась я, расходиться парочка не собирается. И мои давние предположения о том, что они скоро разбегутся, оказались бабскими домыслами.

– Витюш, расскажи лучше, какое отношение имеет ваша любовь к выпускному балу? – спросила я, пока мы ехали до моего дома.

И он рассказал, что после предательства Ирины долго не мог смотреть на девчонок. Они ему казались все поголовно лживыми предательницами. Он, всегда вежливый и предупредительный в быту, перестал уступать им место в автобусе, не открывал дверь. И даже прекратил встречи с друзьями, если в компании оказывалась хотя бы одна девушка. Работал так, чтобы времени оставалось только на сон. Так прошло два года.

Мама Виктора даже начала тревожиться. Все его друзья обзавелись семьями, обросли детишками. А отец однажды вывел его на откровенную беседу. И посоветовал идти на выпускной и там приглядеть себе вторую половинку. Разговор проходил в мае 2013-го.

Виктор не стал перечить отцу, хотя в душе ухмыльнулся родительскому совету. И 25 июня, как раз после смены, отправился на Комсомольскую площадь. На подступах к ней, на улице Тургенева его внимание привлекла маленькая тоненькая хромающая фигурка. Он еще подумал, что вот, мол, даже таким, как эта выпускница, хочется быть счастливыми.

– Сам не знаю, зачем подошел, – пожимает он плечами. – Наклонился, заглянул в лицо – средненькая, ничего особенного. С Иркой не сравнить. Чего, говорю, скучаешь? Вижу, плачет. А слезы кончиком косы вытирает. Коса у нее была шикарная, редко сейчас такую встретишь. Каблук, говорит, сломался. Я ей посоветовал: «Ну и выкини его к черту».

Девушка была, видимо, в таком отчаянии, что, не задумываясь, швырнула туфли в ближайшую урну. И пошла босиком вверх по лестнице. А Виктор, удивившись такой решимости, отправился следом. Вечер они прогуляли вдвоем. Под утро, поймав такси, он отвез Юлю домой. Понимая, что одной девчонке будет нелегко оправдываться перед своими родителями за долгую прогулку, поднялся с ней на четвертый этаж.

А родители тем временем разыскивали «блудную» дочь по городу. И когда уставшие вернулись домой, были немало удивлены гостю, который сидел на кухне, уронив голову перед чашкой чая, и безмятежно спал. Рядом, положив ему голову на плечо, дремала Юлька.

– Ну вот и все. Она поступила потом в институт. А 13 сентября 2013 года, помните, наверное, мы сыграли свадьбу. Потому что 12-го ей исполнилось 18, – закончил свой рассказ бывший женоненавистник Виктор.

– А ты счастлив с ней? Свадьба-то мне показалась скучноватой, – уже на пороге своего подъезда задаю ему провокационный вопрос.

И он ответил то, что я и предполагала услышать:

– Наверное, счастлив. Что мужику надо? Чтобы его любили, ждали с работы, обеды готовили, пацанчиков рожали. Но больше всего мне нравится, когда она ночью укрывает меня одеялом, а потом, думая, что я сплю, целует.

Повторный звонок мобильника прервал наш разговор… Прости меня, Юлька, первое впечатление, оказывается, бывает обманчивым. И счастья вам.

Валерия КОКОРИНА,

Вот, решила написать книгу. Нашло вдохновение. Пока что, это только наброски, буду потом корректировать.
Так как я понятия не имею хорошо ли я пишу - очень хочется услышать ваше мнение(интересно ли?), даже критику:)

Тишина. Невероятная тишина. Это первое, что приходит мне в голову. Такое редко бывает в нашем доме. Я вспоминаю, как Джер сказал вчера вечером, что с утра увезет девочек на выходной к своей матери. Ну что ж так даже лучше. Я даже не стала открывать глаза, сегодня выходной, а я вообще с каких - то пор не работаю, дома никого нет....

Блики. Образы. Круговорот картинок. Яркие краски. Я понимаю, что сплю.

Иногда, когда я вижу сны и понимаю, что все происходит у меня в голове, я пытаюсь поменять что – то, сделать то чего бы я никогда не сделала в реальной жизни. Вот только почему то это никогда не срабатывает. Будто даже когда я знаю, что сплю, я все равно являюсь зрителем и не в моей воли что то поменять. И вот опять - я знаю, что сплю. У меня такое чувство, словно я в кинотеатре, сижу (только без хруста попкорна и полного зала людей) наблюдаю за мгновениями моей жизни.
Вот мне 4 года, я бегу за мамой, она улыбается и что – то мне говорит, на ней пестрая юбка, я не вижу ничего выше этой юбки, я спотыкаюсь и падаю…
Вот мне 6 лет. На мне черный сарафан. Я иду в школу, в первый класс. Яркая вспышка. Я зажмуриваю глаза.
- Какая же ты стала взрослая детка, нужно запечатлеть этот момент твоей жизни, потом покажешь своим детям - держа в руках фотоаппарат, Тетя Кэрол улыбается и делает еще снимок. Опять яркая вспышка.
Насколько я помню, в тот день она сделала дюжину таких снимков, но они так никому и не пригодились.… А потом, спустя 10 лет я отдала эти снимки в школьный архив, там составляли какой то альбом выпускников, оставив всего одну фотографию для своих детей, только потому что я вспомнила - так хотела тетя Кэрол.
Мое 8ое день рождение. Не могу вспомнить какой это класс. Я вижу, как я задуваю свечи на торте. Он шоколадный со сливками. Я помню, какое желание я загадала в тот год, я вижу, как я прищуриваю глаза и одними губами произношу: - Хочу, чтобы мне подарили такую же куклу как у Мэдди Хэйт. Я вдруг понимаю, спустя столько лет, что мама, вероятно, сумела прочитать это по моим губам, так как на Рождество я получила эту куклу от Санта Клауса. После того случая я всегда требовала, чтобы на мое день Рождение обязательно был торт и я всегда загадывала желание. Просто потом я стала забывать, что загадывала и не могла сказать сбывались желания или нет.
Кладбище. Мне становится не по себе даже после стольких лет. Я ерзаю на стуле, как мне кажется. Я и не знала, что это есть в моей памяти. Я хотела вычеркнуть этот момент как можно быстрее и думала, что мне это удалось… Мама стоит рядом и плачет. Умерла моя бабушка. Я тогда ничего не понимала, что вообще такое эта смерть, но то, что все плакали, были одеты в черное. От этого мне становилось очень грустно, хотелось забиться в какой - нибудь уголок и сидеть там пока все не кончится. Я плохо помню свою бабушку. Только ее вкусные пирожки с яблоками, улыбку, как она ходила, слегка прихрамывая на правую ногу, и как она произносила мое имя.
Она иммигрировала в Америку, когда ей было 17 лет, но у нее навсегда остался тот итальянский акцент, больше в моей жизни мое имя никто так не произносил.

Школьная гримерка. Я сижу в углу, уткнувшись головой в колени и плачу. Я провалила свою речь. Мне доверили выступать на линейке по окончанию 7 класса, а я забыла слова. Как обидно и эта гадкая Мэри, до сих пор слышу, как она смеется. Лучше бы ей с самого начала дали эту речь, а не мне. - Я смотрю на свое выражение лица и вспоминаю, что думала именно так.
Она все репетиции возмущалась, что эта речь должна быть ее и что она уже знает ее, а я даже не смогу ее выучить. Лучше бы и вправду она ее получила, так и вижу е довольное лицо и выражение - «Я же говорила». Я опозорилась на всю Среднюю школу.
-Я так и знал, что найду тебя здесь. Как ты? – папа заходит, и садится рядом со мной.
-Ужасно, теперь в ближайшие сто лет все только и будут говорить, как я забыла слова.
- Знаешь, этот праздник самый скучный из всех, на которых я бывал, он больше похож на поминки, я вообще удивляюсь, как ты не заснула стоя там на сцене.
- Ты специально это говоришь, чтобы меня утешить.
- Нет, правда – он проводит рукой по моей голове, это всегда действовало на меня успокаивающе, даже после того как я сама стала мамой стоило ему так сделать и я чувствовала себя в безопасности, мне казалось, что я снова маленькая девочка.
- Вот, что я хочу сказать тебе детка – продолжает он – В этом мире много людей, которые захотят посмеяться над тобой, и поверь мне, ты будешь ошибаться, и не раз, мы все совершаем ошибки, у нас у всех что – то не получается, но ты всегда должна продолжать пытаться. Никогда не останавливайся. И не обращай внимания на таких людей. Главное то, что думают твои близкие, они всегда тебя поддержат…

8 класс. День рождение Эммы, моей лучшей подруги. Мы играем в бутылочку на желание. Я стою, потягиваю коллу и наблюдаю, как по моему желанию Крис ползает по комнате и хрюкает, как свинья. Я знаю, это глупо и по детски, но все так смеются. Мне начинает казаться, что если он не прекратит в ближайшую минуту, все что я съела, выйдет назад. Если у других начинает болеть живот от сильного смеха, то меня всегда начинает тошнить. Я завидую тем, у кого болит живот.
- Все, Крис прекрати, хватит, я уже не могу, сейчас лопну – Эмма ставит стакан сока на стол и держится за живот.
- Я тебе это припомню Джен – Он встает с пола, смотрит на меня - в его глазах какие - то странные искорки я не могу понять, что они означают. Я знаю, он не злится, ему весело, он всегда был клоуном в хорошем смысле этого слова. Его невозможно обидеть. Еще он всегда смотрит на тебя так, будто видит насквозь. Я заметила это еще в детском садике, как - то я стащила булочку с подноса воспитательницы, пока никто не видел, а потом наткнулась на него, и он сказал - «Нехорошо так делать», может он просто видел, как я воровала булочку, но чувство, что он все всегда знает, не ушло.
- Ок, но это было так правдоподобно, что я даже забыла, что ты на самом деле не свинья – съязвила я.
Его черед крутить бутылку. Вот он подходит к столу, крутит, и…
Я знала, что жребий выпадет на меня. Это как закон подлости. Всегда так. Ну вот, я же сказала.