Какие народы ссср не призывались на фронты великой отечественной войны (4 фото). Призывной возраст во время войны

Любопытно, что в данном списке нет словаков, хорватов и итальянцев, чьи государства также воевали с СССР, а также испанцев. Дело в том, что первые две национальности рассматривались в СССР как такие, чьи государства оккупированы фашистами. В СССР в 1942 году была сформирована чехословацкая воинская часть (сначала бригада, в конце войны – корпус). Хорваты не отделялись от прочих югославов. Итальянцы же и испанцы, принявшие подданство СССР, могли быть только убеждёнными антифашистами. Особенно много оказалось в СССР испанцев, эмигрировавших после поражения Республики в гражданской войне 1936-1939 гг.

Они подлежали призыву на общих основаниях; кроме того, среди них был очень сильный приток добровольцев. В ходе войны по тем же соображениям политической неблагонадёжности, а также из-за выявившейся недостаточно высокой боеспособности массы призывников в целом, был отсрочен призыв представителей ещё целого ряда национальностей. Так, 13 октября 1943 года Государственный Комитет Обороны (ГКО) постановил освободить от начинавшегося 15 ноября 1943 года призыва молодёжи 1926 года рождения представителей коренных национальностей всех союзных республик Закавказья и Средней Азии, Казахстана, а также всех автономных республик и автономных областей Северного Кавказа. На следующий день ГКО постановил начать их призыв с ноября следующего, 1944 года, причём в резерв, а не в действующую армию.

Нередко эти постановления неверно трактуют как прекращение призыва данных национальностей вообще. Однако в них ясно сказано, что отсрочка призыва касается только молодёжи указанного года рождения. На все более старшие возрасты она не распространялась.

В довольно двусмысленных условиях происходил призыв среди коренных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. До принятия закона СССР о всеобщей воинской обязанности от 3 сентября 1939 года их представители не призывались в вооружённые силы. Осенью 1939 года прошёл их первый призыв. В некоторых источниках можно встретить утверждения, что с первых дней Великой Отечественной войны представителей коренных народов Севера стали призывать на фронт. Этому противоречат указания на постановление ГКО, изданное в первые недели после начала войны, об освобождении коренных народов этих регионов РСФСР от призыва. Правда, точные указания на дату и номер такого постановления отсутствуют. Поиск его по названиям не дал результатов. Впрочем, не все названия постановлений ГКО за 1941 год опубликованы.

Те же авторы сообщают, что в ряде случаев к призыву коренных народностей Севера подходили формально, и там имели место многочисленные факты дезертирства призывников. Кроме того, в Ненецком национальном округе Архангельской области в январе 1942 года были сформированы оленно-транспортные батальоны. Есть указания на подобные формирования и в других регионах Севера. Известны имена многих представителей коренных народов Севера, воевавших в рядах Красной Армии в Великую Отечественную войну и награждённых орденами и медалями СССР. Среди них – пехотинцы, снайперы, лётчики и др.

Тема " Больших Учебных Сборов" 1941 года хорошо иллюстрирует тезис "Полуправда хуже лжи" .

Информация о проведении весной-летом 1941-го года в Советском Союзе учебных сборов военнообязанных запаса упоминалась на страницах мемуаров и исследовательских работ советского периода - однако практически всегда в разрезе "в связи с нарастанием угрозы фашистской агрессии советское военное и политическое руководство предпринимало меры по повышению боеготовности войск" :

"Наряду с выдвижением войск из внутренних округов в приграничные в мае - июне 1941 года проводятся и другие мероприятия, направленные на повышение боеготовности Советских Вооруженных Сил... Согласно мобилизационному плану, утвержденному в феврале 1941 года, в конце мая - начале июня проводится призыв 793,5 тыс. военнообязанных запаса, что позволило укомплектовать до полного штата военного времени 21 дивизию приграничных округов, а также значительно пополнить другие соединения, части артиллерии, войск ПВО и укрепленных районов" - Захаров "Генеральный штаб в предвоенные годы" - М.:Воениздат, 1989 .

"В связи с возраставшей угрозой агрессии со стороны фашистской Германии Наркомат обороны и Генеральный штаб не только вносили коррективы в разработанные оперативный и мобилизационный планы для отражения неизбежного нападения на нашу страну, но по указаниям ЦК партии и правительства проводили в жизнь целый ряд очень важных мероприятий из этих планов, направленных на усиление обороноспособности наших западных границ... В мае - начале июня 1941 года на учебные сборы было призвано из запаса около 800 тыс. человек, и все они были направлены на пополнение войск приграничных западных военных округов и их укрепленных районов. Центральный Комитет партии и Советское правительство проводили ряд и других серьезнейших мероприятий в целях дальнейшего повышения боевой готовности и боеспособности вооруженных сил..." - Василевский "Дело всей жизни" - М.:Политиздат, 1978 .

"В связи с обострением обстановки ЦК Коммунистической партии и Советское правительство с конца апреля 1941 г. в срочном порядке принимают меры к повышению боевой готовности Красной Армии. В мае - июне Наркомат обороны в соответствии с планом мобилизации, утвержденным Совнаркомом еще в феврале 1941 г., осуществил ряд мобилизационных мероприятий... С конца мая начался призыв 793 тыс. советских граждан из запаса для прохождения учебных сборов" - "Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945: Краткая история" - М.:Воениздат, 1984 .

"В связи с обострением общей обстановки Коммунистическая партия и Советское правительство с конца апреля 1941 г. в срочном порядке приняли меры к повышению боевой готовности Советской Армии и Военно-Морского Флота. Скрытно от противника были проведены крупные мобилизационные мероприятия. В мае-начале июня было призвано из запаса около 800 тыс. военнообязанных. Это позволило повысить укомплектованность личным составом почти 100 стрелковых дивизий, ряда укрепрайонов, частей ВВС и других войск" - "История второй мировой войны 1939–1945 гг. Том 3. Начало войны. Подготовка агрессии против СССР" - М.:Воениздат, 1974, с.439-440 .

Перечисленные цитаты отчетливо увязывают сборы военнообязанных с реакцией на "нарастание угрозы фашистской агрессии" , с одной стороны, и с мобилизационными мероприятиями - с другой. На этом единообразном фоне диссонансом выглядит упоминание учебных сборов в мемуарах Жукова: "В середине марта 1941 года С. К. Тимошенко и я просили разрешения И. В. Сталина призвать приписной состав запаса для стрелковых дивизий, чтобы иметь возможность переподготовить его в духе современных требований. Сначала наша просьба была отклонена. Нам было сказано, что призыв приписного состава запаса в таких размерах может дать повод немцам спровоцировать войну. Однако в конце марта было решено призвать пятьсот тысяч солдат и сержантов и направить их в приграничные военные округа для доукомплектования, с тем чтобы довести численность стрелковых дивизий хотя бы до 8 тысяч человек. Чтобы не возвращаться к этому вопросу, скажу, что несколькими днями позже было разрешено призвать еще 300 тысяч приписного состава для укомплектования специалистами укрепрайонов и других родов и видов вооруженных сил, артиллерии резерва Главного командования, инженерных войск, войск связи, противовоздушной обороны и службы тыла военно-воздушных сил. Итак, накануне войны Красная Армия получила дополнительно около 800 тысяч человек. Сборы планировалось провести в мае-октябре 1941 года" - Жуков "Воспоминания и размышления. В 2 т" - М.:Олма-Пресс, 2002 .

Венцом развития линии ответных мер на нарастание угрозы фашистской агрессии стало освещение вопроса учебных сборов 1941-го года в сборнике "1941 год - уроки и выводы": "В середине мая заместитель начальника оперативного управления генерал-майор А. М. Василевский совместно с заместителем начальника Генерального штаба генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным разработали записку, в которой указывалось, что германские войска могут упредить советские в стратегическом развертывании, и, чтобы не дать таких преимуществ противнику, предлагалось провести скрытную мобилизацию под видом «больших учебных сборов», получить из народного хозяйства недостающее по штату количество лошадей и автотранспорта и продвинуть войска к границе... В апреле - мае 1941 г. Наркомат обороны и Генеральный штаб приняли решение по представленной записке и начали проводить с согласия правительства скрытное отмобилизование военнообязанных запаса под прикрытием «больших учебных сборов». Ставилась задача усилить войсковые части и соединения в 14 военных округах. Всего на «учебные сборы» до объявления войны было призвано свыше 802 тыс. человек, что составляло 24% приписного личного состава по мобплану МП-41. Эти мероприятия позволили усилить половину всех стрелковых дивизий (99 из 198), предназначенных в основном для действий на Западе. При этом состав стрелковых дивизий приграничных округов при штатной численности 14483 человека был доведен: 21 дивизии - до 14 тыс. человек, 72 дивизий - до 12 тыс. человек и 6 стрелковых дивизий - до 11 тыс. человек. Одновременно пополнились части и соединения других родов войск и видов Вооруженных Сил..." - "1941 год - уроки и выводы" - М.:Воениздат, 1992 .

Волна ревизионизма, захлестнувшая историю Великой Отечественной войны в лихие девяностые ™ , придала вопросу учебных сборов 1941-го года новое звучание: теперь перечисленные цитаты использовались для доказательства тайной мобилизации Красной Армии на предмет нанесения по Германии внезапного неспровоцированного удара. Мышеловка, взведенная еще в шестидесятые, с похоронным звоном захлопнулась: .

Однако следует признать, что и "традиционалисты", и ревизионисты дискутируют без привлечения документов об учебных сборах 1941-го; ознакомление же с ними рисует совершенно иную картину.

Впервые повод задуматься о состоятельности версии об учебных сборах 1941-го года как "мобилизационном мероприятии" дала публикация выписки из протокола решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 8-го марта 1941 г. :
"

О проведении учебных сборов военнообязанных запаса в 1941 году
и привлечении на сборы из народного хозяйства лошадей и автотранспорта.

Директивы о проведении учебных сборов, разосланные Генштабом РККА в военные округа в конце марта - начале апреля 1941-го года, выложенные в , позволяют дать однозначный отрицательный ответ на вопрос о том, являлись ли указанные сборы "мобилизационными мероприятиями" или даже "скрытой мобилизацией под прикрытием "больших учебных сборов"" "1941 год - уроки и выводы" . Для этого вполне достаточно ознакомиться с монотонно повторяющимися в директивах указаниями:

- "Военному совету округа/фронта, учитывая интересы народного хозяйства и местные условия, разрешается, не превышая общего количества людей, привлекаемых на сборы, внести свои изменения в указанные сроки проведения сборов и в количество людей, привлекаемых по каждому соединению и отдельной части" .

- "При организации учебных сборов потребовать от командиров частей заблаговременно ставить в известность руководителей промышленных предприятий, колхозных и совхозных хозяйств о предстоящем привлечении на учебные сборы военнообязанных от указанных предприятий и хозяйств" .

Угу, "мобилизация такая, мобилизация" , сроки проведения которой, количество и состав "мобилизуемых" отданы на откуп командованию округов в зависимости от сенокоса и опороса. "Тайная такая, тайная мобилизация" , о которой заблаговременно уведомляется руководство предприятий, колхозов и совхозов.

Сводная таблица распределения призываемых на сборы по округам и категориям -

Эти сведения вновь неплохо коррелируют с мемуарами Жукова, упоминавшего о разрешении "призвать еще 300 тысяч приписного состава" .

Возвращаясь к озвученному в начале постинга тезису о полуправде, которая хуже лжи : как несложно убедиться, учебные сборы 1941-го не имели ни малейшего отношения к мобилизационным мероприятиям, их проведение выглядит следствием, скорее, изменения схемы развертывания Красной Армии, нежели каких-то внешнеполитических событий... но мемуаристы (в большинстве своем) и исследователи (в особенности из военного ведомства) не устояли перед искусом представить советское военное и политическое руководство куда как более прозорливыми и предусмотрительными, нежели те - увы! - на самом деле были. Соответственно, сейчас ревизионисты всех мастей радостно размахивают цитатами мемуаров и исследований: в СССР проводилась скрытая мобилизация! А коль скоро советская разведка не смогла вскрыть немецкие приготовления к войне, значит... да-да, и из-за текста высовываются длинные ослиные уши Владимир Богданыча с его "мобилизация - это война, и другого понимания ее мы не мыслим" и последующим плавным переходом к "войне, которой не было" .
Пятиминутка ненависти окончена.
Dixi

2. Комплектование Вооружённых сил СССР. Ресурсы личного состава. Мобилизация после начала войны

Рассмотрим особенности комплектования армии и флота в СССР в 1939–1941 гг. Благодаря введению в действие Закона СССР «О всеобщей воинской обязанности» от 1 сентября 1939 г. («Ведомости Верховного Совета СССР», № 32 (55), 23.09.39), а также ряду других специальных мер (скрытая мобилизация под видом Больших учебных сборов в мае-июне 1941 г., внеочередной весенний призыв в 1941 г. лиц, родившихся в 1-м полугодии 1922 г. и другие), фактическая численность Вооружённых сил СССР увеличилась с 1 596 400 чел. по состоянию на 1 января 1938 г. («Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», М.: Воениздат, 1961, с. 116) до 5 082 305 чел. к 22 июня 1941 г. (см. таблицу 27, п. 1 источников сведений).

Для доведения Вооружённых сил СССР (далее ВС СССР) до численности штатов военного времени после начала войны требовалось дополнительно призвать 4,887 млн человек по состоянию штатного состава РККА на 1 января 1941 года («1941 г. – уроки и выводы», коллектив авторов, М.: Воениздат, 1992, с. 109). Общие ресурсы военнообязанных запаса по состоянию на эту дату оценивались следующим образом (ЦАМО РФ, ф. 14-А, оп. 113, д. 1, л. 189):

1. Военнообязанных запаса рядового и младшего начальствующего составов 1 и 2 категорий всех трёх разрядов с 1890 по 1921 г.р. включительно (32 возраста) – 20 024 тысячи чел.

2. Среднего и старшего начальствующего состава запаса – 893 тысячи чел.

3. Забронированных за народным хозяйством – 2781 тысяча чел.

4. Всего ресурс военнообязанных запаса составлял 23 698 тысяч чел.

5. Состояло в рядах ВС СССР лиц 1919–1921 г.р. – 3 679 200 чел.

6. Состояло в рядах ВС СССР начсостава кадра – 554 200 чел.

Следует чётко понимать, что в число 23,698 млн чел. не входит ни численность кадровой армии к 1 января 1941 г., ни ресурс допризывной молодёжи 1922 года рождения, призванной за несколько недель до начала войны, ни ресурс последующих молодых возрастов 1922–1927 г.р., ни ресурс официально непризывных 1886–1889 г.р., также частично призванных за весь период войны. Каждый возраст дополнительно давал значительное приращение общего призывного ресурса, указанного в п. 4 выше, составляющее в сумме около 19 млн человек и в приведённых цифрах отсутствующее!

И самое интересное в этой ситуации то, что ни один исторический источник, даже априори уважаемый, до сих пор не даёт детальной расшифровки положения на 22 июня 1941 г. с ресурсами личного состава, хотя бы в таком примитивном виде:

а) это у нас кадровая армия на начало войны – 5 082 305 человек;

в) это у нас величина весеннего (1941 г.) призыва мальчишек 1922 г.р. (1-е полугодие) – Y;

г) а это у нас призывной ресурс мальчишек 1922 (2-е полугодие) – 1927 гг. рождения за весь период войны – Z.

Чему равняются эти иксы, игреки и зеты? В опубликованных источниках этих сведений мы нигде не найдём. Штатный состав армии в результате проведённых оргмероприятий к 22 июня 1941 г. был увеличен, следовательно, увеличена потребность в личном составе по штату военного времени. Опубликованные выше цифры ресурсов на 1 января 1941 года после проведения двух последующих приписок были в значительной мере уточнены, но до всеобщего сведения до сих пор так и не доведены. В исторических источниках имеются либо общие слова и никакой конкретики, либо в лучшем случае общие цифры без детализации. Указанные выше сведения на 1 января 1941 года об общих ресурсах военнообязанных были опубликованы в книге «Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» (с. 113), вышедшей в Воениздате в 1961 г. и имевшей до 29 мая 1964 г. гриф «Сов. секретно», затем до 27 мая 1993 г. гриф «Секретно». Тираж уважаемой книги ограничен, каждый экземпляр номерной. В книге на с. 113 дана лишь численность начсостава кадра армии на 01.06.41 в 568 300 чел. Сводные сведения по «людскому» вопросу в ЦАМО РФ вновь только что засекретили. Разве это нормально для понимания специфики ситуации спустя 70 лет после происхождения событий?

В армии, на флоте, в пограничных и внутренних войсках НКВД к 22 июня 1941 г. находились следующие категории военнослужащих рядового и младшего начальствующего составов, проходящих действительную срочную военную службу (ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12951, д. 10, лл. 227–228):

– рядовой состав сухопутных войск НКО и внутренних войск НКВД из новобранцев 1918 (второе полугодие), 1919, 1920, 1921, 1922 (1-е полугодие) г.р., призванных с осени 1939 по весну 1941 г., – со сроком службы 2 года;

– младший начсостав сухопутных войск НКО и внутренних войск НКВД (сержанты и старшины), призванный с осени 1938 по осень 1940 г. (с 1917 по 1921 г.р.), – со сроком службы 3 года;

– рядовой и младший начсостав состав частей ВВС НКО и НКВМФ, береговой обороны НКВМФ и погранвойск НКВД, призванный с осени 1937 по весну 1941 г. (с 1916 по 1922 г.р.), – со сроком службы 4 года;

– рядовой и младший начсостав частей и кораблей ВМФ, призванный с осени 1936 по весну 1941 г. (с 1915 по 1922 г.р.), – со сроком службы 5 лет.

Не будь у нас такого количества (более 4 млн человек) обученного состава молодых возрастов к началу войны в составе ВС СССР и кто знает – как развернулись бы её события? Выдержали бы, выстояли бы?

Ниже будут описаны особенности наиболее неясных для общественности процессов призыва личного состава в РККА и РКВМФ, происходивших в период лета – начала осени 1941 г.

а) скрытая мобилизация, «…когда в интересах обороны страны требуется провести мобилизацию без доведения об этом до всеобщего сведения и без разглашения действительной цели проводимых мероприятий»;

б) открытая мобилизация, «…когда решение о мобилизации доводится до всеобщего сведения граждан Советского Союза и отмобилизование войск производится открыто» («Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР», том 13 (2–1), М.: ТЕРРА, 1994, с. 149).

Процесс открытой мобилизации в СССР имел следующие особенности. Её первым днём являлось 23 июня 1941 г. Она проходила в течение 7 суток. Для ясности впредь будем называть её первой волной мобилизации. В этот период, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г., призывались обученные воины 1905–1918 г.р. запаса 1-й категории 1-й очереди, прошедшие действительную военную службу. Они, как правило, были направлены в находящиеся в том же военном округе воинские части (в т. ч. в части НКВД) для развёртывания их за счёт мобилизации до штата военного времени, или в развёртываемые воинские части в другой военный округ, или в пункты, где с объявлением мобилизации начинали формироваться новые части согласно мобплану МП-41. В итоге к 1 июля 1941 года было призвано более 5,35 млн военнообязанных, из них свыше 505 тысяч офицеров запаса из ресурса в 893 тысячи человек («Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», М.: Воениздат, 1961, с. 188, «1941 год – уроки и выводы», коллектив авторов, М.: Воениздат, 1992, с. 114).

Ни один военнообязанный запаса не был призван, как говорится, «просто так». Если соединение убыло на Запад до 22 июня, то тогда эти воины, приписанные в него весной 1941 г. и призванные с началом открытой мобилизации, отправлялись эшелонами вслед за ним в заранее определённые пункты, которые были обозначены в довоенном плане оперативных перевозок. Этот план, равно как и мобплан МП-41, был составной частью общего стратегического оперативного плана СССР, окончательно разработанного в марте-мае 1941 г. высшим политическим и военным руководством нашей страны . Другая часть мобилизованного личного состава направлялась во вновь созданные с началом войны в военных округах на фондах убывших на Запад дивизий запасные стрелковые бригады, предназначенные для комплектования пополнения в части и соединения, существовавшие к 22 июня 1941 г. Третья часть была определена для формирования новых войсковых частей, предназначенных к созданию в первый месяц войны. Четвёртая часть была направлена межокружными перевозками на развёртывание войсковых частей в другие военные округа.

У каждого воина, направленного в развёртываемую до штата военного времени или вновь формировавшуюся войсковую часть, в мобилизационном предписании был проставлен уникальный для каждого военного округа и части номер команды согласно схеме развёртывания. Схема развёртывания является главным документом любой армии на случай мобилизации. Лишних людей, не имевших на руках мобилизационных предписаний, призвано не было. «Лишними» являлись добровольцы, осадившие военкоматы после объявления мобилизации. При всей благородности их действий нужно отметить, что они, по сути, мешали военкоматам производить плановый призыв. В ЦАМО РФ находится немало рапортов военных комиссаров с сообщениями о добровольцах и запросами – что с ними делать? С другой стороны, следует сказать, что такой добровольный порыв десятков тысяч людей вступить в армию всегда является признаком здорового общества, когда отдельно взятый его член в случае опасности старается защитить свою страну!

В кратко описанной картине первой волны мобилизации июня 1941 г., привлекшей в армию и на флот в дополнение к 5,08 млн человек ВС СССР всего за 7 суток свыше 5,35 млн человек (в т. ч. в части НКВД), практически не было импровизаций. Весь этот процесс был жёстко распланирован за период с августа 1940-го по начало июня 1941 г. С чьей-то подачи считается, что мобилизация всё же была сорвана в нескольких самых западных регионах Белоруссии и Украины. Должен сказать, что на самом деле она в освобождённых в 1939 г. регионах не планировалась, ни один человек в них не подлежал приписке и не был приписан ни к одной воинской части (ЦАМО РФ, ф. 8-А, оп. 2729, д. 28, лл. 17–30). Высшее руководство СССР им не доверяло. Новобранцев, кого успели оттуда призвать перед войной, в массовом порядке отправили во второстепенные части на восток во внутренние военные округа и в Среднюю Азию (ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12951, д. 2, л. 26). Лиц остальных призывных возрастов, если их не успели в июле 1941 г. отвести на восток после выхода специальной Директивы ГШКА, призвали только в 1944–45 гг. после освобождения территории. Во всех других регионах СССР явка военнообязанных запаса на призывные пункты после объявления мобилизации составила 99 % и выше! Даже в Белоруссии и в Украине, попавших в зону боевых действий, а в Закавказском военном округе – 99,5 % (ЦАМО РФ, ф. 209, оп. 1091, д. 4, л. 219)! Из малого числа неявившихся более половины имели так называемые уважительные причины, явных уклонистов были единицы.

В связи с огромными потерями на фронте в соединениях и людях Государственный Комитет Обороны СССР (далее ГКО) был вынужден подготовить Постановление ГКО № 48 от 8 июля 1941 г. «О формировании дополнительных стрелковых дивизий» (РГАСПИ, ф. 644, оп. 1, д. 1, лл. 154–155). С 12–14 июля началась вторая волна мобилизации. Она не была запланирована в мобплане МП-41 ни так скоро, ни в столь большом объёме. Она вообще в нём не была запланирована , поскольку предусмотреть такое катастрофическое развитие событий не мог никто. Именно поэтому в названии Постановления упомянуто слово «дополнительных», что следует читать как «дополнительных к мобплану МП-41 стрелковых дивизий». К такому шагу вынудил общий, неблагоприятный для нас, ход войны. Никто не мог предполагать о том, что командование Западного Особого военного округа за 4 суток так и не доведёт до войск Директиву Главного Военного Совета РККА от 18 июня 1941 г. о приведении их в состояние полной боевой готовности («Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», сборник документов, М.: Издательство «Русь», 2000, т. 2, кн. 1, с. 389), и на головы спящих в казармах бойцов обрушится ливень бомб и снарядов в первые же минуты нападения. Никто не мог предполагать о том, что Западный и Северо-Западный фронты затрещат по швам после немецкого нападения всего за 6 суток, а запланированное предельное отступление наших войск от границы на линию приграничных укреплённых районов превратится в их безудержное бегство в глубокий тыл, усугубляемое паникой военных, гражданских и партийных органов и диверсиями противника (ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2513, д. 72, л. 64). Никто не мог предполагать того, что немцы вложатся в сокрушающий первый удар уже отмобилизованной силой именно против Западного фронта. А если кто и предполагал, то его голос утонул в череде противоречащих ему. Никто не мог предполагать и то, что противник не позволит иметь нам мобилизационный период в 15–25 суток для развёртывания войск до штатов военного времени. Всё это коренным образом меняло и даже полностью аннулировало предвоенные планы и заставляло на ходу изобретать новые решения. Фактически введением распорядительного порядка формирования новых соединений и частей мобилизационный план МП-41 был если не отменён, то в весьма значительной мере скорректирован.

После принятия Постановления ГКО № 48 и подписания Директив Генерального штаба РККА в штабы военных округов поступили наряды на призыв нескольких миллионов человек военнообязанных запаса из остатков призывных возрастов, ранее поднятых по мобилизации или уже служивших в кадровой армии (1905–1921 г.р.). После распределения нарядов по областным и республиканским военкоматам с 12–14 июля 1941 г. вновь закипела работа по оповещению, призыву, комплектованию и отправке команд мобилизованных в пункты формирования новых соединений, а также в запасные бригады, которые часть своего личного состава также отправили в формируемые соединения. Всего в июле началось формирование внеплановых дополнительных 59 стрелковых и 30 кавалерийских дивизий НКО вместо запланированных Постановлением ГКО № 48 56 стрелковых и 10 кавалерийских. Из этого числа 3 стрелковые дивизии были созданы из тех военнообязанных запаса, кто был призван в Московском военном округе 23–24 июня и назначен для развёртывания до штата военного времени соединений и частей Прибалтийского Особого военного округа, в т. ч. шести прибалтийских дивизий (179–184 сд), к концу июня уже разбежавшихся. Другие же соединения отходили на восток, не подавая донесений о своём положении и состоянии. Развёртывать было некого. Поэтому эшелоны с русским личным составом с 27 июня были в пути остановлены, развёрнуты назад и направлены в новые пункты для формирования внеплановых соединений НКО (242, 245, 248-я сд) практически обратно в Московский военный округ в гг. Ржев, Вышний Волочек, Вязьма (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 7, л. 1). Та же картина произошла и с возвратом с 30 июня десятков тысяч военнообязанных запаса Орловского и Приволжского округов, эшелоны с которыми развернули из района Гомеля и вернули в Курск, Елец, Липецк, Воронеж, Тамбов (там же, л. 9). Они также были обращены на формирование внеплановых соединений с 8 июля 1941 г.

С 2 июля отменялась переброска эшелонов с призванным приписным составом из внутренних военных округов вслед убывшим на Запад до 22 июня и втянувшимся в бои стрелковым и танковым дивизиям («1941 год – уроки и выводы», коллектив авторов, М.: Воениздат, 1992, с. 114). Их во время боёв пополняли уже из местных ресурсов или успевшего прибыть приписного состава других соединений. А их приписной личный состав был направлен другим адресатам, в т. ч. в формируемые по отдельному решению руководства с 26–29 июня 1941 г. 15 стрелковых дивизий НКВД. Их комплектовали с привлечением около 5–7 % от штата рядового и до 20 % командного состава из кадровых частей войск НКВД (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 19, л. 36). Остальной личный состав для дивизий НКВД был призван из запаса в первой и второй волнах мобилизации, формировавших соединения НКО. В связи с этим называть их в чистом виде дивизиями НКВД некорректно, но придётся оставить именно эти названия, коль сложилось исторически, что формирователем их был Наркомат внутренних дел.

Также значительная часть личного состава из запасных бригад, начиная с 10 июля 1941 г., убыла на фронт в составе маршевых батальонов штатной численностью 1000 бойцов каждый. Всего за период с 10 июля по 6 сентября 1941 г. было отправлено в адрес фронтов 752 маршевых батальона (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 7, лл. 49, 52, 61, 63, 65, 69, 123; д. 48, лл. 83–92; оп. 12234, д. 19, лл. 59–195). В августе убытие маршбатов из запасных бригад началось с 16-го числа, после подписания Постановления ГКО № 459 от 11 августа о формировании новых 85 стрелковых и 25 кавалерийских дивизий и начала третьей волны мобилизации с 18–22 августа 1941 года. Всего к 6 сентября 1941 г. на фронт в составе 752 маршевых стрелковых и пулемётных батальонов ушло 740 тысяч обученных воинов – и это помимо тех, кто в количестве более миллиона человек был направлен на развёртывание новых 110 дивизий. Впоследствии с 10 сентября пополнение из запасных частей стали отправлять только номерными маршевыми ротами – стрелков по 254 человека и специалистов по 140 человек (Приказ НКО № 0339 от 05.09.41 – «Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР», том 13 (2–2), М.: ТЕРРА, 1997, с. 83). Эта практика сохранилась в течение всей войны.

В третьей волне мобилизации были призваны остатки возрастов 1905–1921 г.р. обеих категорий, включая необученных, а также впервые поднят весь ресурс военнообязанных 2-го разряда запаса 1904–1895 г.р. общим количеством в 6,8 млн чел. («1941 год – уроки и выводы», коллектив авторов, М.: Воениздат, 1992, с. 109). Больше половины из них нужно было вновь обучать в запасных частях премудростям военного дела. Всего с начала войны к 1 октября 1941 г. в ряды РККА были призваны мобресурсы военнообязанных запаса 24 возрастов от 1895 до 1918 гг. рождения включительно, а кое-где, например, из областей, оккупированных противником, и до 1890 года рождения. За период октябрь-декабрь 1941 г. в массовом порядке в армию были призваны лица 1890–1894 гг. рождения, в частности, около 300 000 чел. на формирование 10 сапёрных армий (РГАСПИ, ф. 644, оп. 1, д. 12, лл. 118–119). Всего за 1941 г. было мобилизовано дополнительно к численности кадровой армии свыше 14 млн чел. Из них маршевым пополнением Центра было отправлено на фронт свыше 2,246 млн чел. (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 359, л. 224). Остальные были дополнительно направлены на формирование огромного количества новых частей или были привлечены в качестве пополнения самими воюющими армиями и фронтами. Общий ресурс находившихся в Вооружённых силах лиц в 1941 г. составил почти 19,1 млн чел. Об этом мы очень подробно расскажем в дальнейшем при рассмотрении ресурсов личного состава и его потерь.

Описание трёх волн открытой мобилизации лета 1941 года не было бы полным без краткого описания процесса скрытой мобилизации, осуществлённой в конце мая – 10 июня 1941 г. под видом «Больших учебных сборов». Персональными повестками, без публичных объявлений и торжественных проводов, для скрытного увеличения численности войсковых частей до размеров, близких к штатам военного времени, в армию призвали 755 859 чел. 1-й категории военнообязанных запаса обученного рядового и младшего начсоставов и 46 279 человек начальствующего и политического составов (М.В. Захаров «Накануне великих испытаний», М.: Воениздат, 1968, с. 249). Это составило 24 % приписного личного состава по мобплану МП-41 («1941 год – уроки и выводы», коллектив авторов, М.: Воениздат, 1992, с. 82). Дополнительно около 56 000 чел. было направлено в инженерные части с передислокацией их на военное строительство вблизи западных границ.

Почти все кадровые стрелковые, артиллерийские, танковые части, исключая некоторые приграничные, находились в летних полевых лагерях. Туда и были направлены в конце мая – июне 1941 г. мобилизованные, приписанные к ним. Де-юре войсковые части оставались в штатах и численности мирного времени, причем в штатах в 2–2,5 раза по численности меньших, чем содержались приграничные соединения, а фактически, после поступления приписного состава, оказались в численности, их превышающей. Например, стрелковые дивизии были доведены почти до 12 000 человек (ЦАМО РФ, ф. 157, оп. 12790, д. 47, лл. 18, 19, 25, 50, 83, 87). Все необходимые запасы вооружения, снаряжения, амуниции по штатам военного времени уже находились на складах неприкосновенного запаса (далее НЗ) в каждой части, а также на передовых и головных складах армий вблизи государственной границы. Их достаточно было распределить согласно табелям и наличию личного состава. До полного штата военного времени не хватало всего по 2500 человек в каждую из 99 таких развёрнутых стрелковых дивизий. Их поступление планировалось, и в большинстве случаев произошло с объявлением открытой мобилизации, которая, как известно, не заставила себя долго ждать.

Трудно даже предположить, как ещё более тяжело развернулись бы события начального периода войны, не пойди наше руководство на такой шаг, как скрытая мобилизация, заранее. Её осуществление маскировалось под проведение «Больших учебных сборов». Соответственно, все указанные выше военнообязанные запаса тихо призывались не по мобилизации, а персональными повестками на сборы, о чём в их военных билетах, приписных картах и карточках учета делалась соответствующая отметка (ЦАМО РФ, ф. 135, оп. 12462, д. 14, л. 17). В огромном количестве военкоматов впоследствии при составлении книг призыва (мобилизации) эти люди остались «за бортом» учёта, поскольку формально мобилизованными не являлись, а их карточки учёта уничтожили…

Прошло 70 лет с начала войны, но ни один официальный труд военного ведомства так и не опубликовал хотя бы так же кратко, как выше, сведения о четырёх волнах мобилизации за первое лето 1941 года. А ведь были ещё две волны осенью 1941 года. Были ещё две в начале 1942 года. Счёт в каждой из них шёл на миллионы человек. Где же конкретика, ведь ничего, кроме общих фраз, в опубликованном мы до сих пор не увидим. До сих пор не рассекречены сведения о наличии к началу войны ресурсов военнообязанных запаса всех привлечённых с 23 июня 1941 г. возрастов 1890–1918 г.р., срочнослужащих и новобранцев 1919–1927 г.р., а также сведений о количестве забронированных на производстве и разбронировании в годы войны. Нет данных и о величине пополнения, отправленного за годы войны запасными частями. Это краеугольные камни всего исторического анализа периода военных лет, недоступные для исследователей. Все 70 лет нас потчуют байками, не открывая реальные цифры. Впрочем, капля камень точит!

Надо сказать, что учёт движения личного состава (поступление и убытие) во многих запасных частях и их подразделениях был надлежащий, с многочисленными упорядоченными списками учёта личного состава и другими документами, находящимися в ЦАМО РФ. Отчётность бригад по инстанции, как правило, подробная. В документах штабов военных округов от них имеются почти все сводные данные с указанием номеров маршевых батальонов и рот, дат их формирования, погрузки и отправки на фронт, а также мест их назначения и получателей. Но сводных цифр даже на уровне военных округов, не говоря уже о всей РККА, никто нигде не увидит. Сводные архивные документы засекречены, а публикаций нет.

Весомым пластом сведений, выпавшим из рассмотрения не только высшего военного руководства, но и органов местного военного управления, являются данные об ушедших воевать, но не вернувшихся жителях той или иной местности. Речь идет о сводных перечнях воинов, учтённых бывшими сельскими советами (сельскими администрациями), ФИО которых можно часто увидеть на памятниках и стелах по месту их жительства на селе. Эти сведения сохранены земляками как в имеющейся документации бывших сельских советов, так и в подробнейших похозяйственных книгах, оформленных по состоянию на 1940 год и находящихся в областных архивах, кстати, в большинстве своём – на секретном хранении! Сопоставление этих списков с данными книг призыва, в зависимости от территории, может привести к неожиданным результатам. Около 5–8 % лиц, кто учтён сельсоветами как призванный по мобилизации и точно погибший (пропавший без вести) и в отношении кого в семьях имеется официальный документ о судьбе либо о ком никаких сведений о судьбе с момента ухода на войну так и не появилось, могут отсутствовать в сохранившихся книгах призыва военкоматов. Например, по халатности исполнителей, заполнявших их с учётных карточек мобилизованных военнообязанных запаса в 1949–1950 гг. Более того, извещение о судьбе солдата из воинской части весьма часто могло миновать военкомат. Это произошло в связи с выходами в 1942 г. Приказов НКО, менявших порядок высылки извещений (Приказы НКО №№ 10 от 14.01.42, 0270 от 12.04.42, 214 от от 14.07.42 – «Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР», том 13 (2–2), М.: ТЕРРА, 1997).

Следует дополнительно пояснить, откуда взялись эти 5–8 %: в период 1993–2008 гг. автором этих строк вместе с коллегами были отправлены в ЦАМО РФ свыше 19 000 запросов о судьбах военнослужащих, на которые были получены ответы с приложением справок архива; из них от 5 до 8 % ответов в зависимости от района Архангельской области, где родился воин, содержали следующие слова: «В картотеках учёта безвозвратных потерь рядового и сержантского состава такой-то НЕ ЗНАЧИТСЯ». То же касалось сведений по офицерам и по иным категориям воинов. Учитывая большой объём выборки, её закономерность с известным допущением по меньшей планке можно вполне использовать и при оценке генеральной совокупности, коей является общее количество участников Великой Отечественной войны. Забегая вперёд, скажем о том, что доля в 5 % от примерно 35 млн «надевавших шинели» лиц составляет 1,75 млн чел . И поисковая практика на местах боёв каждый полевой сезон подтверждает своими именными находками грустную закономерность отсутствия учётных данных десятков опознанных воинов в органах военного управления при наличии сведений в семьях и похозяйственных книгах.

Вслед за получением извещения в семье могло не быть потребности в оформлении и получении пенсии. И воинская часть, успевшая выслать извещение семье, могла не выслать донесение о потерях по инстанции, и тогда воин будет отсутствовать в централизованном учёте персональных потерь. В результате мы имеем факт того, что воин может быть не учтён ни по призыву, ни по судьбе в военкомате и архиве Министерства обороны, но о нём знают и помнят в семье и в сельсовете территории.

Как известно, по знаменитому Федеральному закону № 131-ФЗ от 6 октября 2003 года «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в 2004 г. было полностью перекроено административное деление России. Появились новые укрупнённые сельские поселения, которые включили в свой состав от 1 до 5–6 территорий бывших сельсоветов. Поменялись границы, неизбежно добавилось много путаницы в отношении прошлого. Документы бывших территорий сельсоветов хорошо если сохранены, хотя бы в районных архивах. А если нет?

Помимо этого множество военкоматов также в 2008–2009 гг. были укрупнены, а вслед и реорганизованы. Теперь военкомат называется отделом областного военкомата в «таком-то» районе и обслуживает территории 2–3 районов. Военных должностей в них не осталось, разве что в областном военкомате две должности – военного комиссара и его заместителя. Наследие упразднённых военкоматов по Великой Отечественной войне новым структурам никаким нормативным документом МО РФ сохранять не предписано. Также не было дано предписаний и по передаче их дел, касающихся военного времени (учёт ресурсов, призыва, извещения о судьбе, учёт демобилизации, переписка по установлению судеб, прочее), в местные архивы или краеведческие музеи. Руководство многих музеев, понимая ценность документов, на свой страх и риск договаривалось с руководством упраздняемых военкоматов о негласной передаче наследия в их распоряжение, стремясь сохранить то, что обязаны «кровь из носу» хранить военные. Всё это имело место всего лишь 3 года назад. Возможно, то, что сохранилось к настоящему времени в бывших военкоматах, будет собрано в новом Федеральном архиве Великой Отечественной войны, который строится сейчас на территории ЦАМО РФ в Подольске. В Украине то же самое было сделано ещё в 2006–2008 гг.

В практике плановых предвоенных призывов и призывов по мобилизации после начала войны, а также службы в рядах ВС СССР есть ещё один нюанс, который имел массу негативных последствий с точки зрения установления солдатских судеб. Его можно даже назвать не нюансом, а пропастью, куда улетучились сведения о миллионах воинов . Судите сами.

В соответствии с «Инструкцией о порядке сдачи паспортов военнообязанными при мобилизации» (Приказ НКО № 0130 от 20.06.40) при плановом довоенном призыве и новобранец, и военнообязанный запаса обязательно сдавали в РВК или в штаб войсковой части свой паспорт (и военный билет – у кого имелся). Этот порядок сохранился и для последующих волн мобилизации в течение всей войны. Взамен изъятого паспорта выдавалась специальная квитанция, в которой указывались фамилия, имя, отчество солдата, военкомат призыва или штаб и номер полка, реквизиты паспорта, ставились число, гербовая печать военкомата (или штаба полка), подпись военного комиссара или командира полка. Поисковиками опознаны уже не один десяток бойцов, не имевших медальонов, но сохранивших именно квитанции о сдаче паспортов. Корешок квитанции оставался в военкомате. Паспорта по описи сдавались в рай– и горотделы милиции, где их данные заносили в книгу (опись) недействующих паспортов, а сами паспорта уничтожали. Описи паспортов хранились затем так же тщательно, как и бланки чистых паспортов. В случае возврата из армии демобилизованный воин по справке, если она сохранилась, или по описи сданных паспортов мог получить новый паспорт и прописку. Военные билеты сдавались в РВК призыва, где их уничтожали в установленном порядке. После демобилизации воин получал новый военный билет.

В мирное время после сдачи паспорта и военного билета военнослужащим срочной службы (кадровый состав) оформляли «Служебную книжку для рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии», введённую Приказом НКО СССР № 171 от 20 июня 1940 г. Однако при выходе части на театр военных действий эта книжка должна была сдаваться через командира подразделения в штаб части, а затем в архив местных органов военного управления. Взамен книжки должен был выдаваться медальон с краткими сведениями о военнослужащем. Но капсул и бланков для медальонов в достаточном количестве не всегда имелось даже для кадрового состава. В результате на фронт прибывало сформированное до войны соединение, подчас не имеющее как полного комплекта медальонов для всего личного состава, так и любых иных документов, могущих исчерпывающе удостоверить личность воина.

Что же выдавалось военнообязанному запаса, призванному по скрытой (до начала войны) и открытой (после её начала) мобилизации, взамен паспорта и военного билета по прибытии в воинскую часть? НИЧЕГО, кроме квитанции о сдаче паспорта и эбонитовой капсулы табельного медальона и двойного бланка к нему, если они имелись в распоряжении интендантской службы.

Заполнение бланка медальона сведениями о бойце должно было производиться взводными командирами, однако чаще всего эти обязанности выполняли сами солдаты своими неумелыми, трудноразличимыми почерками, кому как придётся и чем придётся – химическим ли, обычным ли карандашом или чернильной ручкой. Хороший командир при отсутствии эбонитовых капсул и бланков заставлял своих подчиненных заполнять биографическими данными любой подручный чистый клочок бумаги и вместо капсулы использовать патронную гильзу. В ход шли гильзы от пистолета системы «наган» или винтовки Мосина со вставленной наоборот пулей, а то и немецкие гильзы, дабы отличались от стандартных имевшихся патронов солдата и могли быть легко найдены похоронщиками. Многим же командирам всё это было «по барабану»…

Медальон фактически до весны-лета 1942 года являлся единственным предметом, позволявшим хоть как-то идентифицировать солдата и при жизни, и после его гибели.

Таким образом, воин при нахождении на фронте взамен паспорта и военного билета (бланков строгой отчётности с фотографией владельца) не получал никакого аналогичного официального документа, который мог бы подтвердить его личность в период прохождения военной службы. Медальон же, заполняемый рукой владельца, не имел ни фото, ни реквизитов воинской части, где он проходил службу, ни печати штаба этой части и указания фамилии начальника штаба, и, тем самым, не являлся официальным документом. Подлинность данных в медальоне ничем не была подтверждена. А уж если боец терял и медальон, то верно установить личность, как живого, так и мёртвого, было невозможно. Миллионы наших соотечественников начали войну и гибли, не имея при себе документов, официально подтверждающих их личность, в отличие от войск противника, где имелись и персональные металлические жетоны, и солдатские книжки у каждого солдата.

Эти обстоятельства, а также факты засылки врагом неимоверно большого количества шпионов во фронтовой полосе, использующих отсутствие официальных документов у красноармейцев, вызвали необходимость подписания Приказа НКО СССР № 330 от 7 октября 1941 года «О введении красноармейской книжки в войсковых частях и учреждениях в тылу и на фронте» («Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР», том 13 (2–2), М.: ТЕРРА, 1997, с. 111), а в последующем – и снятие медальонов со снабжения РККА с 17 ноября 1942 г. (там же, с. 368) после окончания полного обеспечения книжками ВС СССР к осени 1942 г. Соответственно, в начале войны, в течение более полугода, миллионы наших бойцов фактически были обезличены , что выпукло проявилось в тексте Приказа № 330:

«Введённая приказом НКО № 171 в 1940 года красноармейская книжка, п. 7 этого же приказа, отменена для действующей армии. Ввиду этого красноармейцы и младшие командиры оказались на фронте без документов, удостоверяющих их личность… Не может быть сомнения, что немало болтающихся людей в тылах дивизий и армий, одетых в красноармейскую форму, являются агентами противника, передающими сведения о наших частях, борьба с которыми невозможна по причине отсутствия документов у бойцов Красной Армии, чтобы можно было отличить наших людей от агентуры противника… Отсутствие на руках документов у отправляемого на фронт пополнения и убывающих с фронта по эвакуации больных и раненых бойцов и младших командиров лишило возможности органы снабжения проверять их обеспеченность обмундированием, оружием, снаряжением и другим видом довольствия… Приказ НКО № 171 от 20 июня 1940 года – отменить… Красноармейскую книжку считать единственным документом, удостоверяющим личность красноармейца и младшего командира. В красноармейскую книжку заносить прохождение военнослужащим военной службы и получение им от военного ведомства предметов довольствия (оружия, снаряжения и обмундирования)».

Лучше поздно, чем никогда…

Всем гражданским исследователям нужно ясно понимать следующее: ни один из военкоматов не имел никаких прав по самостоятельной отправке призванных по мобилизации воинов на фронт, что из Сибири, что из Белоруссии. Всё движение личного состава происходило только по Директиве как минимум штаба военного округа, которая, как правило, появлялась только после получения Директивы из Генштаба. Однако бывали и редкие самостоятельные исключения, когда командующий войсками военного округа на свой страх и риск давал указания по отправке мобилизованных в адрес той или иной пополняемой части, но это касается только командования Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов и действующих на их территориях Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов. Учитывая вышесказанное, кажущуюся невозможность прослеживания движения бойца от момента призыва из дома к фронту в большинстве случаев можно признать эфемерной.

К чему я это говорю? К тому, что теперь можно констатировать факт того, что после рассекречивания документов военных округов и Главного управления формирований и укомплектования войск Красной Армии в ЦАМО РФ прослеживание движения пополнения на фронт в июне-июле 1941 г. и далее по войне от военкомата призыва до дивизии (бригады) на фронте ВОЗМОЖНО . В том числе и для отдельно взятого солдата. Одно дело формулировка «пропал без вести» без указания хотя бы региона боев, другое – точное знание района боевых действий и даже конкретных участков линии фронта, где сражалось соединение, в которое попал боец с маршевым подразделением после призыва и отправки на фронт.

Здесь самым сложным для исследования является начальный период войны. Почему-то считается, что порядка тогда не было, а имела место сущая неразбериха. Это не всегда так. В дополнение к подробному учёту движения личного состава в запасных подразделениях существуют многочисленные и весьма точные документы по отправке номерных эшелонов с пополнением, детальные перечни номеров маршевых батальонов и маршевых рот, даты их отправки, места их погрузки, назначения и фактической выгрузки с указанием фронта, армии, дивизии, бригады, принявших пополнение. Движение мобилизованных военнообязанных запаса и новобранцев приграничных военных округов на восток также задокументировано: откуда, кого и куда распределили и сколько человек не удалось призвать из-за быстрого продвижения немцев. Существует масса отчетов областных военкомов, уполномоченных лиц военных округов и т. п., которые проливают свет на подробности движения огромных масс людей после начала войны.

Разбирался ли кто с этими очевидными вещами? Разобрался ли? Предполагаю, что эти «кто-то» всё же разобрались. У нас все узкие места военной истории «расшиты» после тихой работы многочисленных комиссий и порученцев. Вся беда в том, что отчёты эти по «расшитию» недоступны. И если кто и разобрался, скажем, проходя службу в Институте военной истории МО СССР (РФ), то оставил свой труд в его 1-м отделе за семью печатями. А ведь всего-то нужно было в 50–80-х гг. дать 5–6 лет времени для 5 ответственных исполнителей с небольшим аппаратом, которым были бы предоставлены полномочия по изучению, систематизации и публикации документов от ГКО до полка, – и вся армия с флотом, от наркоматов до отдельного полка, была бы как на ладони. И люди сгинувшие тоже. Вот тогда и Всероссийская Книга Памяти вслед за исполнением этого исследования была бы более достоверной, и Обобщённый банк данных «Мемориал» (далее ОБД) стал бы завершающей всю работу виртуально-монументальной точкой.

Верхняя часть извещения о судьбе военнослужащего

Но этого не случилось, засекретились сверху донизу. И потому региональные Книги Памяти как основной источник сведений о военных судьбах родственников граждан в регионах оставляют желать много лучшего. К примеру, извещения о судьбе воинов в военкоматах и донесения о потерях в ЦАМО РФ рассекретили только в 1990 г., Постановления ГКО начали рассекречивать только в 1998 году, а сводные сведения о движении многомиллионных масс личного состава до сих пор остаются на секретном хранении.

Касаясь факта создания удивительного по объёму и качеству информации массива сведений ОБД, прямо нужно сказать следующее. Банк данных к настоящему моменту подытожил только тот массив персональных сведений, что сохранился в обработанных документах архивов МО РФ и некоторых других архивов федерального подчинения (РГВА, ГАРФ). В дополнение к ним совершенно необходимо продолжать работу по наполнению ОБД, включая проведение обработки именных данных военкоматов (по предвоенному призыву, мобилизации и по потерям), а также документов из подробно рассмотренных ниже 9 новых огромных архивных источников информации. Создание того вида ОБД, что имеется сейчас в сети Интернет, потребовало выделения сотен миллионов рублей за 2007–2011 гг. Предлагаемый объём работ потребует 2–3 миллиарда рублей. Много? Безусловно. Но выстраивать перспективу перед властью и работать в этом направлении нужно в наивной и непреклонной надежде на то, что у власть предержащих хватит решимости и средств на пополнение уникальнейшего собрания электронных документальных материалов.

1. Учёт прохождения солдатами этапов службы в СССР почти во всех военкоматах изъяли и, возможно, уничтожили.

2. Книги призыва по мобилизации составили куцые и неполные, в большинстве своем только за период с 23 июня 1941 г. и позже.

3. Во многих РВК лица, призванные до начала войны в период 1938 – первой половины 1941 г. и встретившие войну в кадровом составе РККА, отсутствуют в книгах призыва по мобилизации в связи с тем, что они попали в армию буквально не в связи с мобилизацией, а по плановому довоенному призыву или направлению. Это было бы смешно, коль не было бы так грустно. Буквальность эта возмущает до глубины души, когда понимаешь, что махом позабыли внести в сохранённые источники сведений миллионы бойцов и командиров, ибо с 1939 года по начало войны армия укрупнилась более чем в 3,5 раза за счёт вновь призванных. В итоги подсчётов многих военкоматов по количеству направленных воевать они не входят. Поэтому установить точную цифру привлечённых в ВС СССР и принявших участие в Великой Отечественной войне воинов, а также погибших и пропавших без вести – сложно, учитывая огромный объём уничтоженных первичных документов. Но можно, было бы на то желание государства.

4. Учётные карточки военнообязанных запаса и призывные карты новобранцев также почти все изъяли из военкоматов, их судьба неизвестна.

5. Миллионы воинов в начале войны более чем полгода не имели никаких официальных документов, подтверждающих их личности.

6. Учёт потерь личного состава и его движения в войсках оказался, прямо скажем, паршивым, другого слова не подобрать.

7. От 5 до 8 % лиц, ушедших воевать из того или иного региона, не учтены нигде и никак. Первичные источники учёта в военкоматах по ним отсутствуют, они не вошли в книги призыва, не попали в донесения о потерях из воинских частей, о них не заявили в военкомат родственники после войны, при них не было ни медальонов, ни официальных документов о личности. Установить их судьбы можно только случайно.

8. В 1949–1950 гг. военное ведомство изъяло первичный учёт военнообязанных запаса и новобранцев в военкоматах на местах, своими руками оборвав нити к десяткам миллионов судеб. Более сильных ударов по исторической памяти нашего народа, нежели те, что нанесли по ней имевшиеся и имеющиеся руководители и государственные служащие, наверное, не смог бы нанести даже самый подлый враг в открытом бою.

9. Руководство СССР и России скрыло от общества истинные размеры утрат граждан СССР в 1941–1945 гг., в т. ч. личного состава его Вооружённых сил, представив весьма заниженную недостоверную оценку их потерь. Связано это было как с морально-политическими опасениями, так и с финансовыми причинами.

На протяжении всего нижеследующего материала читатель сможет убедиться в справедливости этих жёстких слов. Реальность оказалась суровее наших представлений о ней.

Призывной возраст во время войны

Нестабильность внешнеполитической ситуации всё чаще подталкивает россиян к поиску ответов на вопросы, связанные с военными действиями. Сегодня тысячи граждан интересуются, каким будет в случае войны в России?

Потенциал Российской Армии

В законодательной базе, которая регулирует вооруженные силы РФ, обозначены четкие грани между призывом в мирное время, и всеобщей мобилизацией в случае войны. Обычный призыв вне военного положения распространяется на мужчин от 18 до 27 лет, годных для прохождения службы.

«Годность» определяется экспертной комиссией на основании общего исследования состояния здоровья молодого человека. Он может . Срочной службе подлежат граждане, получившие от медэкспертной комиссии предписание с литерой «А» или . Этими условными обозначениями медики пользуются, чтобы указать на отсутствие существенных отклонений здоровья призывника. Обозначения «В», «Г» и «Д» в медкарте, указывают на серьёзные проблемы со здоровьем.

При этом полное снятие с военного учета подразумевает только «Д» категория здоровья, «В» и «Г» — это временно освобождающие от службы категории, которые не позволяют мужчине отсиживаться дома в случае войны.

В мирное время ряды Армии пополняются за счёт военнослужащих срочной и контрактной службы. Все военнообязанные в запасе – это дополнительный потенциал вооруженных сил. Всеобщая мобилизация объявляется только после подписания документов о введении военного положения, и сохраняется до тех пор, пока Армии нужны люди.

Призывной возраст в случае военной мобилизации

Все военнообязанные, находящиеся в запасе, разделяются законом на три категории в зависимости от возраста на момент мобилизации. К первой относятся граждане возраста от 18 до 35 лет, ко второй – от 35 до 45, к третьей – от 45 до 50.

При мобилизации первыми под призыв попадают молодые люди, носящиеся к первой категории. Это логично: они более выносливые и здоровые в силу возраста. Негласно, первоначально потребности Армии восполняются за счёт тех, кто проходил срочную или контрактную службу совсем недавно: им легче восстановить навыки обращения с оружием и ориентироваться в военной ситуации.

Во вторую очередь призыву подлежат старшие категории запасников. Таким образом, в военное время на фронт могут отправиться все годные к службе мужчины от 18 до 50 лет.

Исключение оставляют только женщины: закон предписывает военнообязанных представительниц прекрасного пола, призывать вместе с мужчинами третьей категории, и только до достижения возраста 45 лет.

Одновременно с призывом обычных граждан запаса, срочной мобилизации в случае войны подлежат офицеры. Призывной возраст в случае войны у офицеров:

• Младших офицеров призывают до 55 лет.
• Старших по званию – до 60.
• 65 лет – это предельный возраст для военной службы офицеров даже высших званий. После достижения этой планки, их автоматически вычеркивают из учетной книги за непригодностью к службе.

Правила распространяются и на женщин с офицерскими званиями. Они, независимо от ранга, приписываются к третьему разряду, предполагающему службу до 50 лет.

Призыву не подлежат

Даже в военное время призыву подлежат не все запасники. Вот список тех категорий граждан, которые получат освобождение от мобилизации.

• Граждане не годные к армейской службе по результатам первичного или последующих медучетов.
• Призывники (на них не распространяется приказ о мобилизации, они отправляются в армию по приказу о срочной службе).
• Граждане, имеющие непогашенную за тяжкое преступление.
• Ценные кадры, забронированные тыловыми структурами (работники органов власти, МЧС и т.д.)

Временную отсрочку не зависимо от возраста могут получить военнообязанные в следующих случаях:

• При вновь выявленном заболевании, препятствующем службе.
• При наличии более 4 детей в семье.
• При уходе за родственником-инвалидом 1 и 2 групп.
• По личной инициативе Верховного Главнокомандующего.

Трагедия Великой Отечественной войны унесла много жизней не только со стороны Советского Союза и стран в содружестве, а и нацисткой Германии. В Великой Отечественной войне, которая началась 22 июня 1941 года в 4 часа утра по московскому времени по данным СССР погибло 6 млн 329 тыс. военнослужащих – цифры с учетом убитых и пропавших без вести. 555 тысячи умерли не вследствие насильственной смерти, а от болезней и происшествий локального характера. 4 млн 559 тыс. человек попали в плен к вражеским войскам и считаются пропавшими без вести. 500 тыс. человек были мобилизованы, однако не зачислены в официальные военные войска. Из них 1 тыс. 784 человек попали в плен.

Военные потери нацисткой Германии в два раза меньше: 3 млн 604 тыс. человек погибли в ходе военных действий, к ним же причисляются и пропавшие без вести солдаты. Около 3 мл 576 тыс. солдат попало в плен к советским войскам и 442 тыс. из них погибли. В первый день военной операции обе стороны понесли потери. СССР потеряло 1200 самолетов, 800 из которых были взорваны прямо на аэродромах до начала вылетов. После первых неудач, правительство Советского Союза провело активную военную политику, вследствие которой было произведено 120 тыс. самолетов, 870 ед. военной техники, 90 тыс. танков, 300 тыс. минометов и мелкой артиллерийской техники.

За весь период военных действий, которая длилась 6 лет (с учетом начала войны в европейских странах) погибло 32 млн человек, а также 35 млн было ранено по официальным данным. Было задействовано сорок стран в ходе войны, где непосредственно велись военные действия, и шестьдесят стран-союзников. 1700 млн человек мирового населения – такое количество населения было охвачено в ходе войны — это 80% процентов от общего количества жителей по мировым показателям в те годы. Великая Отечественная война охватила площадь территорией 22 мил. кв. километров.

В течении четырех лет активных военных действий в СССР было разрешено 1700 городов и около 70 деревень, уничтожено 32 завода и фабрики, расхищено 98 тыс. колхозов. по количеству средств, затраченных на восстановление, СССР занимает лидирующие позиции: 260 млрд. долларов потребовалось, чтобы погасить военные расходы и восстановить разрушения. Если сравнить с известными странами Европы и нацисткой Германией, последней потребовалось 48 млрд. долларов для восстановления своей страны, Франции и Польше, примерно, одинаковое количество – 20 млрд., Англии меньше всех – 6.9 млрд. долларов.

В 1990 году появились альтернативные теории того, сколько человек участвовало и погибло в Великой Отечественной войне. Фиксировались расхождения с официальными данными, ссылаясь на то, что, якобы, правление страны пыталось скрыть истинный масштаб потерь. Б. Соколов, кандидат наук по истории, считает, что за шесть лет войны (с 1939 по 1945 года) погибло 26 млн 400 тыс. человек и 4 млн. было взято в плен и считаются пропавшими без вести. В 2012 году доктор исторических наук В. Земсков опубликовал работу, в которой описывает, что реальные потери не превышают 12.55 млн военных и 4.5 млн. граждан СССР, но эти данные и так намного выше официальной цифры.

Скачать данный материал:

(1 оценили, оценка: 4,00 из 5)