Шизофрения. Цель и задачи исследования

Актуальность проблемы

На протяжении последнего десятилетия поиск биологических маркеров шизофрении и предрасположенности к ней стал одним из приоритетных направлений научных исследований в области психиатрии. Большинство таких исследований проводится в рамках отдельных медицинских дисциплин. Среди клинических предшественников, претендующих на роль маркера, анализировались различные признаки эмоциональной, поведенческой и когнитивной сфер, а также неврологические симптомы. Большинство этих исследований проводилось на основе обследования лиц из групп с высоким риском возникновения (ГВР) шизофрении во взрослом и школьном возрасте. Упоминания о неврологических расстройствах как маркерах предрасположенности к шизофрении у детей можно найти в работах В. Fish (1977, 1984), R. Marcus (1968, 1985), E. E. Walker (1994), но в этих исследованиях не представлены результаты целенаправленного и полного неврологического обследования. Следует также отметить, что большинство подобного рода наблюдений получены в ретроспективных исследованиях после верификации диагноза шизофрении, обычно в школьном возрасте. Поэтому данные о неврологическом статусе детей, особенно раннего возраста, получаемые врачом при непосредственном обследовании пациентов, практически отсутствуют.

Приступая к изучению неврологических отклонений у детей ГВР в раннем возрасте, пришлось столкнуться, во-первых, с практической неразработанностью этой темы в психиатрии, во-вторых, с трудностью диагностики психических заболеваний в раннем детском возрасте.

В общей картине психических заболеваний у детей раннего возраста заметное место занимают неврологические, в том числе и двигательные нарушения. По наблюдениям многих исследователей-психиатров двигательные расстройства обнаруживаются у 65%-80% больных шизофренией, в том числе и в преморбидном периоде (Г. E. Сухарева, 1955, 1959, 1965; Т. П. Симсон, 1948; О. Н. Чехова, 1963; M. Ш. Вроно, 1971, 1986; И.А. Козлова, 1967, 1986; О. П. Юрьева, 1971; B. M. Башина, 1980, 1989; Fish В. 1987; Marcus J., 1968, 1985; Walker E., 1991, 1994 и др.). Многолетние наблюдения показали, что у детей из ГВР по шизофрении, также как и у больных, страдающих шизофренией, с детства обнаруживаются отклонения в развитии нервно-психических и моторных функций. Тем не менее несмотря на большое количество работ по психопатологии шизофрении в детском возрасте, неврологические аспекты шизофрении практически не были предметом специального изучения. Поэтому изучение неврологических симптомов у детей из ГВР по шизофрении имеет значение не только для уточнения участия различных мозговых структур в эндогенном процессе, но и для выявления возможности оценки значения отдельных неврологических симптомов, в том числе и двигательных нарушений, в качестве его предшественников и возможных генетических маркеров.

В основу настоящей работы положена гипотеза о принципиальной выявляемости в раннем онтогенезе генетически детерминированных отклонений в формировании локомоторных функций и нарушений интегративных связей в ходе этого развития с другими функциями. Основное внимание в первые годы жизни было сосредоточено на исследовании двигательной сферы, так как между созреванием моторных функций и психическим развитием имеется, как правило, прямая связь, поэтому раннее выявление отклонений в двигательном развитии может служить индикатором имеющейся или формирующейся патологии психики младенца.

Особенности локомоторного развития детей из ГВР по шизофрении.

Формирование локомоторики в раннем онтогенезе изучено нами у 46 детей основной группы и 30 детей первой группы сравнения. В качестве критериев оценки созревания головного мозга ребенка первого года жизни были взяты степень выраженности врожденных двигательных автоматизмов, сроки редукции безусловных рефлексов и формирования цепных установочных реакций, реакции выпрямления, равновесия, зрительно-моторной координации. Запаздывание в угасании этих врожденных двигательных автоматизмов, также как и отсутствие своевременного появления новых движений головы, туловища, конечностей, мимического выражения эмоций, расценивалось как нарушение в созревании нервной системы и регистрировалось в карте динамического неврологического наблюдения. За опорные признаки включения новых уровней регуляции мы взяли: для стриарного - появление мимических синергий, смеха; для пирамидного - появление рефлекса схватывания; первые целевые движения, навыки свидетельствовали о включении корковых компонентов регуляции движений.

В результате выполненного исследования у детей из ГВР по шизофрении мы установили 3 типа локомоторного развития. 1-й тип - своевременное локомоторное развитие, т. е. нормальный вариант, установлено у 17%.

2-ой тип развития, характеризовался искажением двигательной формулы развития с перестановкой или выпадением отдельных этапов становления моторики при своевременном становлении ходьбы или незначительном ее отставании. Этот вариант развития наблюдался у 47% детей. Незначительное запаздывание в сроках приобретения статических и моторных функций сопровождалось их несовершенством, нарушением равновесия в виде неуверенности при стоянии и ходьбе, легкостью утраты приобретенных навыков после падений или соматических болезней. У 76,2% детей двигательные отклонения в развитии сочетались с негрубыми неврологическими симптомами, вегетативно-висцеральными расстройствами и диссоциацией психического развития.

3-й вариант моторного развития отличала значительная дисгармония темпов созревания уровней регуляции локомоторных функций, выраженная скачкообразность моторного развития, искажение в последовательности приобретения и смены цепных установочных реакций и значительная задержка статических и локомоторных функций. Сроки становления ходьбы у этих детей соответствовали 18-24 мес. Этот вариант развития наблюдался у 36% детей из ГВР по шизофрении.

У детей со 2-ым и 3-им типом моторного развития нам удалось проследить с первого месяца жизни замедленное угасание примитивных рефлекторных механизмов мезенцефально-стволового уровня с одновременной задержкой формирования постуральных рефлексов. Имели место также отклонения в безусловных рефлексах: тонических шейных и лабиринтных, лабиринтном установочном рефлексе на голову, выпрямляющих рефлексов и реакции равновесия, реакции опоры, которые тормозили развитие цепных симметричных рефлексов, направленных на приспособление туловища к вертикальному положению, установку шеи, головы, плечевого пояса, конечностей ребенка к различным положениям. В результате этого искажалась последовательная формула постуральномоторного развития: например, сначала формировался поворот туловища, а затем удержание головы, овладение ходьбой предшествовало ползанию и т.д. У двух третей детей ГВР реакции равновесия и выпрямления, в норме составляющие единый постуральный механизм для выполнения общих двигательных актов, оказались рассогласованными. Страдала функция приобретения и фиксации различных поз, необходимых для активного перемещения в пространстве или просто смены положения тела. Дети в возрасте 10-12 месяцев не могли самостоятельно садиться, вставать, ползать, перейти из горизонтального положения в вертикальное, хотя хорошо удерживали приданное им положение. При овладении ходьбой, другими двигательными навыками локомоции оставались неловкими, дети не могли стоять на одной ноге, прыгать, плохо удерживали равновесие. Парезы обнаруживались лишь в единичных случаях. Длительно сохранялся пропульсивный бег, латеропульсии при поворотах. Значительно искаженная задержка моторного развития у детей с З-им типом развития постоянно сочеталась с неврологическими симптомами, нарушением формирования интегративных связей двигательного анализатора со зрительным, слуховым, вестибулярным, кинестетическим, а также с незрелостью и неравномерностью созревания основных психических функций, своеобразием речевого развития и нередким возникновением эпизодических психопатологических симптомов.

На следующем этапе работы, в возрасте 1-4 лет, состояние двигательных функций оценивалось уже более детально по специально разработанным тестам, ориентированным, главным образом, на регуляцию движений. Было установлено, что достаточно большое число детей основной группы, преимущественно дети с 1-м и 2-м типом развития, правильно выполняли тесты на статическую, хуже на динамическую координацию и скорость движений. В то же время выполнение тестов на ритмичность, содружественнотсть, одновременность движений было более нарушенным. При этом количество детей, правильно выполнявших тесты, с возрастом увеличивалось, что свидетельствовало об улучшении функциональных двигательных возможностей. Все дети с 3-м типом локомоторного развития не смогли выполнить задания на тонкую моторику. Нередко исследование в полном объеме провести не удавалось из-за трудностей установления контакта, а в ряде случаев из-за непонимания или нежелания ребенка выполнять задания. В таких случаях оценка состояния двигательных функций проводилась в процессе наблюдения за спонтанной двигательной деятельностью ребенка или с помощью матери, предлагавшей ему те или иные двигательные задачи. Кроме того у всех детей с 3-м типом формирования локомоторики и у большинства детей со 2-м типом были выявлены не только неврологические отклонения, но и отклонения в психическом и физическом развитии, а также изменения в соматической сфере.

3-ий тип локомоторного развития обнаруживал постоянную связь с ранней детской шизофренией и ранним детским аутизмом. У здоровых детей данный тип развития не установлен ни в одном из наблюдений.

В некоторых случаях возникают трудности в дифференциальной диагностике при разграничении обнаруженных у детей ГВР двигательных нарушений и атонически-астатической формы детского церебрального паралича, реже спастических форм, врожденной патологии обмена с поражением ЦНС и рядом других заболеваний. Это сходство связано прежде всего со значительным отставанием в приобретении двигательных навыков, диффузной мышечной гипотонией, общим двигательным статусом, напоминающим неспецифический синдром "вялого ребенка". При отсутствии парезов, при формальной сформированности эфферентного звена моторики, первичного мотонейрона, "бездеятельными" оказываются высшие системы интеграции, анализа, афферентного синтеза поступающей афферентной и эфферентной информации, что в результате приводит к двигательным нарушениям, симулирующим органическую неврологическую патологию. Внутри функциональной двигательной системы вследствие неравномерного созревания и интегрирования ее звеньев обнаруживается феномен расщепления в виде переслаивания отдельных элементарных движений и в то же время отсутствия организации своевременных кинетических "мелодий", т. е. серийно организованных движений.

Как показал анализ перинатальных факторов риска, тип нарушений локомоторного развития у детей из ГВР по шизофрении не связан с тяжестью интранатальных воздействий. Более того, исследование показало, что третий тип развития был обнаружен у некоторых детей при отсутствии перинатальных осложнений. Последнее говорит о ведущей роли генетически детерминированных механизмов нарушения формирования локомоторики.

Отклонения в моторном развитии протекали на фоне ряда особенностей общего развития и поведения детей с первых дней жизни, среди которых обращали на себя внимание изменение общей реакции на окружающее, расстройства пищевого поведения, вегетативно-адаптационных, сенсорных реакций и т. д. Изменение общей реакции на окружающее и вегетативно-инстинктивных реакций проявлялось прежде всего в неспособности к адекватному и своевременному приспособлению новорожденного и ребенка грудного возраста к существованию вне организма матери. Это выражалось то в гипоактивности и гиподинамии ребенка, то, наоборот, в гипервозбудимости с двигательным беспокойством, повышенной чувствительности к внешним раздражителям, искажении ритма сна и бодрствования, нарушениях пищевого поведения и других вегетативных дисфункциях. Среди нарушений пищевого поведения доминировали слабое или прерывистое сосание, беспокойное поведение у груди, отсутствие удобной позы у груди, вскрикивания во время кормления, инверсия кормления, ранний отказ от груди в сочетании с желудочно-кишечными дискинезиями, дисбактериозом. На 2-ом году жизни такого рода отклонения у ряда детей трансформировались в слабость жевания, избирательность в еде, прием только протертой пищи, запоры.

Расстройства сна доминировали среди вегетативных дисфункций у детей ГВР в раннем возрасте. Они касались периода засыпания, глубины и продолжительности сна. У большинства детей ночной сон был прерывистый с частыми просыпаниями с плачем, а старше года с ночными криками. Реже наблюдалась гиперсомния.

Частой формой реагирования детей первого года жизни был немотивированный беспричинный крик. Причину его обычно не удавалось установить, и он не прекращался ни при взятии на руки, ни при укачивании. Такой крик мог неожиданно возникнуть при общем купании, мытье головы, стрижке ногтей и т.д.

Мы обратили внимание на особенности сенсорных функций в первый год жизни. Общим признаком являлось снижение, повышение или извращение различных видов чувствительности, а также непредсказуемость и амбивалентность ответных реакций на те или иные раздражители. К их числу относится зрительная избирательность и застывание взгляда на необычных предметах или явлениях, части целого объекта или предмета. Ряд особенностей был обнаружен нами и при формировании функции слуха: пальпебро-кохлеарный рефлекс регистрировался обычно своевременно, но способность к локализации звука у многих детей появлялась позже возрастных сроков. В 7-9 месяцев дети непостоянно реагировали поворотом головы на речь, свое имя, звуки при отсутстви глухоты. На 2-м году жизни эти дети могли не реагировать на громкое обращение к ним. В отдельных случаях отмечались архаичные или регрессивные формы изучения предметов: обнюхивание, облизывание, ощупывание; неприятие новых игрушек, новой обстановки; патологическая привязанность к хорошо известным и знакомым вещам, игрушкам. Как показало дальнейшее наблюдение, эти формы реагирования оказались свойственными заболевшим детям.

Дисфункция созревания нервной системы подтверждалась также отклонениями в формировании и редукции комплекса оживления, в котором двигательный, вокальный и мимический компонент представлены разлаженно; бедностью мимики; поздним возникновением улыбки, смеха, редкостью его появления, иногда насильственным характером.

Таким образом, в обобщенном виде обнаруженные нарушения развития у детей ГВР на первом году жизни можно представить в виде 4 симптомокомплексов, отражающих следующие особенности созревания ЦНС:

1) изменение общей реакции на окружающее со снижением витального, вегетативно-инстинктивного и общего психического тонуса;

2) дезорганизацию постурально-моторного развития на фоне низкого мышечного тонуса: 3) преходящую неврологическую патологию с симптомами вегетативной дисфункции, сенсорными, вестибулярными и проприоцептивными отклонениями; нарушение созревания межанализаторных связей с задержкой подкорковой регуляции нервной деятельности.

4) психический дизонтогенез с дисгармонией, неравномерностью, диссоциацией развития аффективной, когнитивной, социально-коммуникативной нередко на фоне общей дефицитарности психической организации в целом.

По нашему мнению, эти симптомокомплексы, степень выраженности каждого из которых может быть индивидуально различной, составляют структуру нервно-психической дезинтеграции и представляют собой клиническое выражение шизофренического генотипа в первые годы жизни. В подгруппах детей ГВР при проспективном наблюдении установлен континуум симптомов нервно-психической дезинтеграциии, степень выраженности которых коррелировала прежде всего с ранним началом шизофренического процесса.

При проспективном наблюдении мы выявили различную динамику нервно-психической дезинтеграции. В первом случае симптомы ее по мере созревания головного мозга уменьшались и к 3 годам практически не выявлялись. Во втором случае признаки диссоциации развития сохранялись, главным образом, в моторике, эмоциональной, вегетативно-инстинктивной, социально-коммуникативной и, в меньшей степени, когнитивной сферах. При третьем варианте нервно-психическая дезинтеграция была выражена в большинстве сфер как внутри каждой, так и между собой, и привела к специфическому шизофреническому дизонтогенезу. Такой дизонтогенез выражается 3-им типом локомоторного развития, выраженной диссоциацией, дисгармонией и дефицитарностью развития психических функций и эпизодами психопатологических расстройств, которые, как мы думаем, свидетельствуют в пользу дебюта текущего эндогенного процесса с ранним началом, т. е. детского типа шизофрении или синдрома раннего детского аутизма. Выделенные в основной группе особенности развития выступили особенно явно при сопоставлении с развитием детей, перенесшими гипоксически-ишемическое поражение ЦНС. При формировании локомоторики этих детей мы выделили следующие особенности:

1) отставание в формированиия двигательных функций наблюдалась в первые 6-9 месяцев, к 12-14 месяцам двигательные навыки соответствовали по качеству нормальным параметрам.

2) задержка развития преимущественно касалась общей и меньше тонкой моторики.

3) задержка развития при перинатальной энцефалопатии возникала на фоне мышечной гипертонии или дистонии, имевшей регредиентный характер.

4) задержка формирования локомоторики не сопровождалась признаками диссоциации, дисгармонии развития психических функций и особенностями сенсорных функций. Повышение нервно-рефлекторной возбудимости и вегетативные дисфункции, которые часто сопровождали гипоксическое поражение ЦНС, как правило, были выраженными в первые полгода, постепенно регрессируя в течение первых 6-8 месяцев.

Использование выделенных характеристик в дальнейшей работе позволяло выделять на первом году жизни психически больных детей и угрожаемых по развитию психического заболевания. Как показал ретроспективный анализ, 2-ой и 3-ий типы локомоторики были отмечены у 17 из 18 заболевших шизофренией детей (94%). В группах детей с шизоидной психопатией и другими психическими расстройствами эти типы формирования локомоторики наблюдались в 80% и 78%, однако 2-ой тип встречался в два раза чаще. На 1-м году жизни в общей картине отклонений нервно-психического развития ребенка более наглядно выступали как РАССТРОЙСТВА симптомокомплексы преходящих неврологических и вегетативно-инстинктивных дисфункций, дезорганизация постурально-моторного развития, тогда как нарушения психических функций чаще оставались незамеченными. Они становились очевидными и выступами на первый план обычно после 2-х лет. Неврологическое обследование в динамике на протяжении 7-10 лет было проведено у всех 103 детей основной группы и у 38 детей второй группы сравнения в соответствии с традиционной методикой, применяемой в детской неврологии с учетом особенностей возрастного развития нервной системы. Различные неврологические отклонения были обнаружены у 81,6% детей из ГВР по шизофрении. Анализ распределения частоты неврологических симптомов у обследуемых детей ГВР показал, что в подгруппе заболевших они выявлялись в 100 %, у детей с формированием шизоидной психопатии - в 81,8%, у пациентов с другими психическими расстройствами - в 66,7%, у психически здоровых детей -в 28%. Неврологические симптомы у больных шизофренией торой группы сравнения встречались в 89,5%.

Среди обнаруженных неврологических симптомов у детей из ГВР по шизофрении наиболее распространенными оказались симптомы поражения глазодвигательных, лицевого, языкоглоточного и подъязычного нервов, расстройства в системе иннервации взора, двигательные расстройства вследствие подкорковой и корковой недостаточности регуляции движений, вегетативные дисфункции. Расстройства в системе движений взора отмечались уже с первого года жизни и свидетельствовали об отклонениях в формировании системы иннервации взора как целостного акта. У 28 из 46 детей отмечалась поздняя фиксация взгляда. У части детей в период до 6-8 мес. мы наблюдали задержку зрительно-моторной координации и симптом "кукольных глаз", который обычно исчезает к концу периода новорожденности. С 2-3 лет обнаруживались нарушения плавного прослеживания предмета в виде толчкообразных движений глазных яблок - саккадированные движения, а также неустойчивость при слежении по типу "шатания" глазных яблок в стороны. Данный феномен мы обозначили как "атаксию" взора. Эти расстройства, обнаруженные на первом и втором году жизни, у части детей с возрастом исчезали. Сохранившиеся в возрасте старше 3 лет эти симптомы обычно обнаруживались и в последующие годы. Из других аномалий глазодвигательных расстройств обнаружены нарушения содружественных движений глазных яблок, брадикинезия взора, окулогирные кризы, возможность изолированных движений глазного яблока. В процессе развития у детей, особенно до года, мы отмечали ограничение взора вверх, редко симптом Гертвига-Мажанди. У ряда детей эти феномены сохранялись и в старшем возрасте. Брадикинезия взора обнаруживалась преимущественно у больных шизофренией в периоды ухудшений. У детей основной группы с раннего возраста наблюдались симптомы нарушения симпатической иннервации глаза: анизокория, "игра зрачков", транзиторное изменение ширины глазных щелей, создающих впечатление птоза. Расстройства ассоциированных движений и нарушения в системе взора в раннем возрасте встречались у большинства психически заболевших детей (83,3%). Примерно с такой же частотой эти расстройства наблюдались у психически больных детей из второй группы сравнения (81,6%). У детей с шизоидной психопатией, с другими психическими расстройствами и психически здоровых они отмечены в 58,8%, 26,6% и 24%. Возрастная динамика зрительно-двигательных отклонений при шизофрении была незначительной, что позволяет считать обнаруженные симптомы достаточно стойкими проявлениями данного заболевания.

Симптомокомплекс двигательных расстройств, наступающих в результате поражения IX, X, XI 1 пар черепных нервов, мы обнаружили с первого года жизни у 55% детей ГВР в виде слабости сосания, поперхивания при сосании, дисфагических явлений, срыгивания, рвоты, икоты, задерживании пищи во рту, особенностей фонации. У детей старше года нередко сохранялись нарушения жевания при отсутствии типичных бульбарных симптомов. Создается впечатление, что дети быстро устают жевать, предпочитают до 3 лет есть из бутылки с соской протертую пищу, хотя могут откусить яблоко, сухарь. В то же время при попадании кусочков твердой пищи рефлекторно возникает поперхивание, рвотные движения, но глотание не нарушено. Эти явления не укладываются только в картину бульбарных или псевдобульбарных поражений и позволяют нам высказать предположение, что такой симптомокомплекс скорей всего обусловлен двусторонним надъядерным поражением этих нервов и нарушением их связей с корковыми отделами и лимбической системой, играющей особую роль в мотивациях. Отсутствие атрофий языка также служит доказательством в пользу двусторонней надъядерной локализации поражения XI 1 нервов. У детей старше года эта локализация подтверждается также наличием рефлексов орального автоматизма, а у детей в возрасте до 1-го года задержкой редукции ладонно-ротового рефлекса. Мы отметили положительную динамику этих расстройств в течение 1,5-2 лет, однако у детей, которые впоследствие оказались больными, до 4-5 лет сохранялись отсутствие или недостаточность жевания, поперхивание при еде твердой пищи, слюнотечение. Данные расстройства длительное время сосуществовали со слабостью мотивации к самой двигательной деятельности в процессе еды. Описанная динамика симптомокомплекса двигательных нарушений бульбарной группы черепных нервов позволяет высказать гипотезу о функциональных нарушениях созревания кортико-бульбарных связей и сохраняющейся функциональной недостаточностью у заболевших шизофренией детей основной группы.

Таким образом, обнаруженные симптомы поражения I I 1,IY глазодвигательных нервов, нарушения симпатической иннервации глаз, расстройства содружественности и ассоциированности движений глазных яблок, симптомы недостаточности YII, IX, X, XII черепных нервов указывают на различные очаги поражения головного мозга как у детей ГВР, так и у больных из второй группы сравнения: область верхнего и нижнего ствола, задний продольный пучок, адверсивные поля лобной и височной областей, префронтальные отделы, а также на нарушение связей этих отделов мозга с подкорковыми структурами.

Двигательные расстройства обнаружены у большинства детей из ГВР по шизофрении независимо от психического состояния. Они были разделены наследующие группы: 1) нарушения локомоторного развития; 2) изменения общей двигательной активности; 3) расстройства мышечного тонуса; 4) синдромы пирамидных расстройств; 5) синдромы экстрапирамидных нарушений; 6) речедвигательные отклонения, 7) другие двигательные расстройства. He смотря на условность разделения некоторых нарушений дифференциация их позволила сделать неврологическое обследование более систематичным и последовательным.

Измененная двигательная активность ребенка отмечена нами у 80% детей из ГВР. Малая двигательная активность на первом году жизни, так называемый "удобный" ребенок, имела место в 60% наблюдений. Другой вариант - двигательная гиперактивность, встретился в 20% случаев. Часто наблюдалось сочетание этих форм двигательных проявлений, когда при ограничении общей подвижности отмечалась избыточность движений в конечностях. К моменту становления ходьбы малая активность нередко сменялась гиперактивностью, т. е. гипердинамическим синдромом. В последующие годы двигательное поведение ребенка определялось его общим психическим состоянием.

Мышечная гипотония как исходное состояние мышечного тонуса была наиболее типичной как для детей основной группы, так и больных шизофренией из 2-й группы сравнения. Реже мышечная гипотония встречалась в группах здоровых детей и у детей с другими психическими расстройствами. Мышечная гипотония в большинстве случаев сосуществовала с мышечной дистонией, которая появлялась при движениях или повторных исследованиях. Мы обнаружили, что для детей ГВР характерно неравномерное распределение мышечного тонуса, которое приводило к формированию особенностей позы и положений конечностей в покое (выраженная разгибательная установка нижних конечностей, опора на "носочки" при вертикализации, ходьба на "цыпочках", гиперэкстензия пальцев кисти, тенденция к тыльному сгибанию пальцев стопы, рекурвация коленных суставов и т. д.). Особенностью состояния мышечного тонуса и его расстройств в раннем детском возрастеявляется транзиторность, нестабильность и изменчивость в зависимости от психического состояния. У заболевших шизофренией детей ГВР и 2-ой группы сравнения мы выявляли постуральные рефлексы Вестфаля, Гордона и др. Особенно наглядно динамика расстройств мышечного тонуса представлена у больных шизофренией в периоде обострения. В 60,5 % наблюдался пластический мышечный тонус в сочетании с каталептическими симптомами. У остальных детей отмечалась мышечная гипотония в сочетании с мышечной дистонией. В это время у больных нередко обнаруживалась асимметрия мышечного тонуса с большей выраженностью гипотонии справа. С наступлением ремиссии гипотония выравнивалась. Кроме того в этот период наблюдалась диссоциация мышечного тонуса с повышением его в руках и гипотонией в ногах. Мышечная гипотония в горизонтальном положении сменялась мышечной дистонией при ходьбе, что отражалось в характерных позах.

При исследовании двигательной сферы помимо неврологического обследования мы провели оценку состояния регуляции подкорковых и корковых отделов с помощью ряда тестов на скорость, гармоничность, координацию, содружественность, одновременность движений. Тестовое исследование движений показало снижение способности к выполнению одновременных и содружественных двигательных актов, снижение быстроты двигательных установок, выработки моторных формул, недостаточную динамическую координацию и ручную умелость, более выраженные у детей, которые в будущем заболели шизофренией или у которых появлялись черты шизоидной психопатии.

Обнаруженные экстрапирамидные расстройства представлены широким диапазоном от мягких проявлений экстрапирамидной недостаточности до очерченных экстрапирамидных синдромов. В общем комплексе этих нарушений наиболее ранними признаками были миоклонии лицевой мускулатуры или оро-фациальные гиперкинезы, гипомимия, парциальная мимика, парамимия, неумение смеяться, насильственный смех, задержка подкорковой регуляции движений. Своего рода диагностическим маркером поражения экстрапирамидной системы служили в наших наблюдениях рефлексы орального автоматизма: ладонно-ротовой, хоботковый, дистанс-оральный, ладонно-подбородочный, назо-лабиальный, рефлекс Моро, которые не угасали до 9-10 месяцев. Особенно измененным был дистанс-оральный рефлекс, который нередко сопровождался реакцией испуга, защитными движениями рук и головы (оборонительный рефлекс). Мы считаем, что этот рефлекс наряду с ладонно-ротовым и рефлексом Моро может быть использован в качестве критериев не только созревания нервной системы, но и теста на состояние эмоциональной сферы младенца. Транзиторные рудиментарные кататонические и каталептические феномены прослеживались у детей с возникшей позднее психической патологией и указывали на незрелость или, вернее, отставание и созревании экстрапирамидных структур. У психически здоровых детей из ГВР эти симптомы практически не встречались. При манифестации шизофрении симптомы поражения экстрапирамидной системы становятся облигатными, множественными, более сложными, достигали патологической степени выраженности, отражаясь на общей двигательной активности, речи, мимке и поведении больных в целом. Мы отметили среди них изменение мышечного тонуса по пластическому типу с симптомами "зубчатого колеса", восковой ригидности, гиперкинезы лицевой мускулатуры, хореиформные и гемибаллические гиперкинезы, двигательные стереотипии, изменение общей двигательной активности со сменой периодов гипокинезии и гипердинамии.

В ходе динамического неврологического обследования мы установили, что неврологическим симптомам шизофрении присущ диффузный и двусторонний характер поражений, однако в период ухудшения состояния нередко имеет место асимметрия неврологической патологии - ее большая выраженность справа. Несмотря на общность клинической неврологической симптоматики у детей различных подгрупп, выраженность их в подгруппах была не одинаковой и зависела также от психического состояния ребенка. Появление ряда патологических двигательных феноменов или углубление имеющихся указывало на обострение эндогенного процесса. Одним из таких патологических синдромов является кататонический синдром - симптомокомплекс двигательных и психических расстройств. Двигательный компонент кататонии представляется возможным расценить кактранзиторный гипокинетико-ригидный или гипотонически-гиперкинетический синдромы. Таким образом, мы показали, что обнаруживаемые у детей из ГВР по шизофрении двигательные расстройства укладываются в клиническую картину поражения экстрапирамидных структур, а также высших двигательных центров, участвующих в регуляции и координации позных двигательных актов с целенаправленными движениями и формирующих программы движений.

В общем комплексе динамического наблюдения за развитием детей из ГВР по шизофрении мы провели анализ становления начальных этапов речи и речедвигательных расстройств в первые годы жизни. В формировании моторного компонента речи, который формируется параллельно с общим моторным развитием и опережает импрессивную сторону речи, был выделен ряд особенностей и патологических симптомов. Сравнивая динамику доречевых проявлений и речевого развития у детей в подгруппах потомства больных, мы отметили, что предречевые этапы особенно нарушены у детей, в будущем заболевших шизофренией или с формированием шизоидной психопатии (81,3% и 76,6%). У психически здоровых детей и детей с другими психическими расстройствами отклонения в формировании речи встречались редко (в 29% и 10% наблюдений).

Эти отклонения касались сроков возникновения предречевых этапов, которые более чем в половине наблюдений были запоздалыми. Часто отсутствовала стадия напевного гуления,"лепета-монолога", отмечалась также бедность артикуляционных звуков, интонирования, отсутствовала фаза закрепления вокализаций, т.е. тренировки двигательной функции речевых органов в первый год. Начиная с 3-месячного возраста, достаточно характерным для этих детей была слабость ответной реакции на речь взрослого и отсутствие звукоподражания. В этом возрасте у детей отсутствовали первичные ориентировочные реакции на обращение взрослого - "комплекс внимания" и "комплекс подражания". О неблагополучии коммуникативной функции речи свидетельствовало отсутствие интонационного плача, жеста, ответного лепета. Эта "нечувствительность" к речи взрослого расценивалась нами как симптом псевдоглухоты и один из начальных признаков нарушения общения. Формирование первых слов у 40% детей запаздывало до 18-24 мес. У 10% отмечалось раннее формирование первых слов и фразовой речи. В возрасте от 1 года до 2-х лет отмечались особенности накопления словаря употребляемых слов. Почти у половины детей в словаре преобладали слова, необычные для данного возраста.

Хотя язык мышления является заранее обдуманным (мы часто говорим: «Дайте мне подумать», «Мне нужно это обдумать»), реальное мышление зачастую довольно пассивно. Идеи появляются как одуванчики на лугу: возникают внезапно и исчезают без предупреждения. Люди плавают в океане мыслей, как ни парадоксально, довольно неосмысленно.

Большую часть времени люди не отслеживают, как одна мысль переходит в другую. Однако, в психиатрии большое внимание уделяется именно таким тонкостям мышления. Например, дезорганизованное мышление, выражающееся в бессвязной речи, является одним из признаков шизофрении. Несколько исследований молодых людей, находящихся в зоне риска показали, что врачи с поразительной точностью (лучший результат — 79%) могут определить, будет ли у человека развиваться психоз, просто послушав его речь во время собеседования.

Оказывается, компьютер справляется с этим лучше.

Такое заключение сделали исследователи Колумбийского университета, Института психиатрии штата Нью-Йорк, Исследовательского центра IBM имени Т.Дж. Уотсона и опубликовали его в журнале «Шизофрения». Они использовали автоматизированную программу анализа речи для абсолютно точного (100%) определения риска развития психоза у молодых людей в ближайшие 2,5 года. Компьютерная модель также превзошла довольно продвинутые скрининговые технологии такие, как биомаркеры в нейровизуализации и регистрация активности головного мозга на ЭЭГ.

«Во время нашего исследования мы обнаружили, что минимальная семантическая согласованность (переход общего смысла от одного предложения к другому) была характерна для тех молодых людей, у которых впоследствии развился психоз,- сказал Гильермо Чекки, исследователь из IBM Research, в своём письме.- Это не средний показатель. Это значит, что за время 45-минутного собеседования человек хоть раз нарушил связь между предложениями. В качестве интервьюера я могу что-то пропустить, если ненадолго отвлекусь. Но компьютер регистрирует всё».

Исследователи использовали алгоритм для выявления всех этих нарушений в обычное речи. Их семантический анализ измерил связанность и обнаружил два синтаксических маркера сложности речи, которые включают длину предложения и количество частей. «Когда люди говорят, они могут использовать короткие простые предложения или более длинные и сложные с несколькими грамматическими основами, что позволяет полнее описать основную идею,- говорит Чекки.- Измерения сложности и связанности нельзя соотнести друг с другом, это разные вещи. Однако, простой синтаксис и семантическая несогласованность в совокупности свидетельствуют о развитии шизофрении».

Вот пример предложения, данного Чекки и слегка изменённого для сохранения конфиденциальности пациента, которое было получено от одного из испытуемых, у которого позже развился психоз:

Меня всегда интересовали видеоигры. Я имею в виду, я не испытывал желания что-то с этим делать, но это было весело. Знаете, один какой-то блок — это нормально. Но я вроде как солгал и теперь нервничаю по поводу моего возвращения.

Когда исследователи пришли к заключению, что обработка языка способна выявить «мельчайшие клинически значимые изменения психического состояния во время развития психоза», в их работе по-прежнему оставалось несколько нерешённых вопросов. С одной стороны, их выборка из 34 человек была просто крошечной. Исследователи планируют подтвердить свои вывода, используя записи разговоров большего количества молодых людей, находящихся в зоне риска.

Также они работают над рассмотрением своих выводов в более широком контексте. «Мы знаем, что нарушение мышления является ранним признаком развития шизофрении, заметным до возникновения психоза,- говорит Шерил Коркоран, доцент в области клинической психиатрии в Колумбийском университете.- Главный вопрос в том, какие механизмы работы мозга лежат в основе этого нарушения языка? Как мы можем вмешаться, чтобы, возможно, улучшить прогнозы? Можем ли мы исправить сопутствующую проблему с языком и его функционирование у детей и подростков, находящихся в группе риска, или предотвратить развитие психоза или хотя бы изменить процесс его протекания?»

Вмешательство в этот процесс уже давно было основной целью. И она по-прежнему остаётся довольно труднодостижимой. Практикующие врачи уже отлично умеют выявлять людей с повышенным риском развития шизофрении, но следующий шаг, предполагающий более точный прогноз о том, у кого из этих людей действительно разовьётся эта болезнь, всё ещё представляет большую проблему.

«Улучшенная характеристика поведенческого компонента шизофрении может привести к более ясному пониманию изменений в нейронной сети, которые лежат в основе развития этих симптомов,- говорит Гиллиндер Беди, доцент в области клинической психологии в Колумбийском университете.- Если анализ речи сможет определить людей с наибольшим риском развития шизофрении, это поможет подобрать более целенаправленное профилактическое лечение до проявления психоза, что потенциально может отсрочить его возникновение или облегчить симптомы».

В свете всего этого возникает ещё один вопрос о природе человеческого языка. Если то, как человек говорит может свидетельствовать о том, как он мыслит и, возможно, даже действует, то какие механизмы языка являются наиболее значимыми? И здесь дело не в том, что вы говорите, а как вы это делаете. Хотя на самом деле важно и то, и другое.

Чекки отмечает, что компьютерный анализ в центре изучения не включает в себя акустические особенности, такие как интонация, модуляции, громкость, хотя все эти характеристики могли быть значимыми для понимания манеры речи человека и, как следствие, его мышления. «Существует большое ограничение, связанное с нашим понимание языка и измерением того, что он выражает и передаёт, когда люди говорят или переписываются друг с другом,- говорит он.- Характерные особенности, которые мы выявили, всё равно представляют собой лишь упрощенное описание языка. И наконец, хотя язык и открывает уникальное окошко в наше мышление, это всего лишь один аспект человеческого поведения, и он не может полностью заменить наблюдение и взаимодействие с пациентами».

Нередко в рабочем коллективе или подъезде можно встретить причудливую или неряшливо одетую личность с нестандартным отношением к окружающим и неадекватным поведением. А причина этих странностей может быть признаком шизофрении – психического расстройства, которое меняет сущность человека.

Термин «шизофрения» образовался из двух греческих слов: «шизо» - раскалываю, «френ» - разум. Название заболевания придумал профессор психиатрии Поль Эйген Блейлер и заявил, что оно должно сохранять актуальность до тех пор, пока ученые не найдут эффективный способ излечения. Симптомы самой болезни были описаны психиатром из России еще в 1987 году, правда, тогда она носила другое название – "идеофрения".

Как распознать шизофреника?

Прежде всего это касается речи. Нужно отметить, что в устной речи много вводных слов, предложения сложные и витиеватые, но смысла мало. Но при шизофазии, речь разорванная и спутанная. Возможно и словотворчество, то есть придумывание собственных слов.

Наблюдаются особые ударения и интонация, которая не свойственна обычной «здоровой» речи.

В письменной речи шизофреника также видна бессмыслица и набор слов. Очень трудно дается описание и повествование. Они настолько сжаты, что трудно понять, о чем речь. Могут отсутствовать знаки препинания и падежи.

Еще один показатель как распознать шизофреника - поведение. Оно является продолжением образа мыслей. Часто оно манерное, разговор ведется в повелительном наклонении.

Это может быть горделивая, величественная поза. Одежда может быть вычурной, даже специально придуманной. В период приступов, поведение особо эмоциональное и яркое. Движения, как и речь, характеризуются бессмысленностью, несвязностью и разорванностью. Среди наиболее ярких и постоянных явлений у шизофреника хоботообразное вытягивание губ, гримасы и импульсивные поступки.

Уже на первых порах заболевания отмечается недостаток живости и яркости эмоций. Но особой чертой, которая ответит на вопрос как распознать шизофреника, это резкие и частые колебания от чувствительности, до полного равнодушия.

Отмечается ослабление сексуального влечения, особая сила которого, проявляется в мыслях и фантазиях, которые чаще всего носят извращенный характер.

В процессе развития болезни чувство такта притупляется, внешний вид стает крайне неопрятным, а в жилище отмечается полный бардак.

В физиологическом плане наблюдается замедленное половое созревание. Глазные яблоки могут быть западающими, малое раскрытие глазных щелей. Кожа часто сальная, усиленное потоотделение. Пониженная трудоспособность и тахикардия - частые явления у шизофреников.

Люди, имеющие такого родственника, часто пребывают в растерянности и не понимают, как существовать с ним под одной крышей.

Чтобы избежать эксцессов, стоит изучить информацию о том, как жить с шизофреником:

Больные нуждаются в длительном лечении и должны находится под постоянным контролем. В процессе терапии непременно будут обострения и рецидивы. Необходимо создать объем работы и домашних дел для больного и никогда его не превышать.

Чрезмерная опека способна навредить. На душевнобольных нельзя злиться, кричать, раздражаться. Они не способны перенести критику.

Также необходимо знать признаки приближающейся попытки самоубийства:

Общие высказывания о бессмысленности и бренности существования, греховности людей. Безнадежный пессимизм. Голоса, приказывающие совершить суицид. Убежденность больного в том, что он страдает неизлечимой болезнью. Внезапное успокоение и фатализм.

Чтобы предотвратить трагедию, следует научиться отличать «нормальное» поведение шизофреника от ненормального. Нельзя игнорировать его разговоры о желании покончить с собой, обычный человек способен таким путем добиваться внимания к собственной персоне, но с шизофреником все иначе.

Следует постараться донести до его разума, что болезнь скоро отойдет в сторону и наступит облегчение. Но делать это нужно мягко и ненавязчиво.

Видео, которое поможет вам более подробно разобраться в этом вопросе

Советы практикующего врача-психиатра:

Житейские советы:

Моему сыну 15 лет,остался на второй год в 9 классе,дома играет в компьютере в игры, прогуливал уроки, вёл себя агрессивно. В середине учебного года я обращалась к психологам и никакого результата, пришлось в псих.диспансер обратиться и сыну поставили диагноз шизофрения. Сыну прописали таблетки зипрекса, с которых он начал есть много и жиреть. После выписки из больницы я решила прекратить таблетки, т.к. началась диарея. А потом через неделю и вовсе обезвоживание организма наступило, и сын попал в инфекц.больницу. Скажите, может у него и не шизофрения, а игромания? И что с этим делать? (Наталья, г. Ярославль)

Ответ:

Здравствуйте, Наталья! Спасибо за вопрос. Мне трудно сказать Вам, что же у Вашего сына: шизофрения или игромания, тем более вот так, без очного обследования. Но могу сказать, что игромания как уход от реальности, как способ уединения может быть одним из симптомов шизофрении, а может быть как отдельное заболевание, как особенность поведения зависимой личности, как личностное расстройство. Если кратко, то основные маркеры шизофрении следующие: 1. Мышление. искажение мыслительной деятельности, которое может выражаться в оригинальности суждений, бесконечных резонирующих рассуждениях, часто не имеющих между собой смысловых связей. Речь, похожая на бесплодное фантазирование. 2. Поведение. Часто это стереотипные (повторяющиеся) движения, действия (например, ходит по комнате туда-обратно) Также в поведении это может выражаться в чрезмерной педантичности (карандаш к карандашу, листочек к листочку). Любое нарушение порядка может сопровождаться усиленной тревогой, беспокойством или истерикой. 3. Общение с людьми. Человек, страдающий шизофренией не стремиться к какому-либо контакту с людьми, сверстниками. Общение носит очень формальный характер. Человеку важно, чтобы его слушали, ему не важно, как это воспринимается другими людьми. Чувствуется какая-то эмоциональная холодность в общении. Этим людям трудно устанавливать эмоционально близкие отношения. 4. Нарушение сна. Ярким маркером является то, что человек все больше и больше не может спать по ночам. В некоторых случаях до нескольких суток. В те периоды, когда он спит, часто идет наплыв бредоподобных мыслей, человек может ходить по комнате и вслух проговаривать этот поток мыслей и слов. 5. Увлечения. Увлечения могут носить очень странный и необычный характер. Важно понимать, что эти симптомы в отдельности друг от друга рассматриваться не могут. Важно наблюдать личность в целом. Возможно, я назвала не все, но это то, на что можно опираться при наблюдении сына. Если Вы как мама не видите все эти признаки и Вам кажется, что сын адекватный, психически здоровый, но имеющий лишь чрезмерную увлеченность компьютерными играми, то имеет смысл посетить врача-психотерапевта. Если выяснится, что шизофрении нет, то в любом случае врач-психотерапевт сможет подобрать лечение для мальчика, которое облегчит выход из игровой зависимости. Наталья, если выяснится, что это игровая зависимость, отнеситесь к этому не менее серьезно. Это такой же недуг человека, это то, что заставляет его страдать, мучиться, человек сам себе не принадлежит, он захвачен желаниями, он не управляет собой в эти моменты. Поэтому еще медикаментозная помощь при игромании бывает просто необходима. Каковы причины появления шизофрении? Это и предрасположенность самой личности (особая эмоциональная чувствительность, особенность типа нервной системы, генетическая предрасположенность, т.е. были в роду такие заболевания) и те условия, в которых ребенок растет в семье (воспитание по типу "стой-иди сюда", противоречивые отношения между членами семьи, часто встречается в семьях, где авторитарная демонстративная мама и мягкий папа). Игромания как нарушения поведения рождается в семьях , где нарушены границы отношений, где живет зависимое поведение, т.е. где есть трудности в общении с друг другом и с самим собой. Я не знаю, имеет ли это все отношение к Вашей семье, Наталья, но я бы рекомендовала задуматься над тем, что происходит с Вашей семьей, с отношениями в семье. Я хочу, чтобы Вы понимали, что таблетками уберутся лишь симптомы заболевания (по сути не важно,шизофрении или игромании), ребенок будет возвращаться снова в ту систему отношений, в которой оно зародилось. Поэтому имеет смысл "лечить" отношения семьи. Только тогда можно действительно достичь успешных результатов либо закреплять их, не допуская рецидивов. P.S. Наталья, не рекомендую Вам самостоятельно и резко прекращать лечение, прописанное врачами. Это не полезно для психики ребенка, это может усилить проявление симптомов, привести к резкому гормональному сбою. Лучше дозировку, ее уменьшение обсуждать с врачом. Рекомендую дополнительно обратиться к хорошему психофармакологу за консультацией, обсудить возможные препараты, какие существуют и могли бы быть эффективны для Вашего сына, учитывая все особенности. Искренне надеюсь на выздоровление Вашего мальчика, каким бы заболеванием это не оказалось.

Шизофрения - это сложное психическое заболевание со множеством форм. Её основной признак - у человека изменяется представление о реальности и о своей личности.

Откуда берётся шизофрения, точно сказать никто не может. Скорее всего, виновата во всём генетика. Но помочь ей может болезнь или стресс.

К сожалению, многие люди просто не доходят до специалистов. Это связано и со страхами и , и с тем, что шизофреники не считают себя больными. Человек с таким расстройством уверен в том, что здоров. Или что ему открылись великие истины, или что его великая миссия в мире важнее повседневной суеты.

При слабых признаках шизофрении человек не получает психиатрической помощи, а болезнь постепенно прогрессирует и подчиняет его жизнь.

Шизофрения - один из самых распространённых диагнозов в психиатрии. Но разобраться в её формах сможет не каждый психиатр. Для обычного человека главное - заметить опасные признаки и либо дойти до врача, либо помочь больному и уговорить его на осмотр.

Как начинается шизофрения

Начальные признаки шизофрении трудно заметить. Чаще всего она проявляется в 18–35 лет. Но заболеть можно всегда.

Иногда первые признаки шизофрении появляются ещё в детстве или в подростковом периоде. Тогда странности поведения списываются на переходный возраст или на особенности характера.

Человек замыкается, мало общается с людьми, не идёт на контакт и теряет интерес к тому, что раньше его радовало. Иногда притупляются физические ощущения: больной не замечает голода, забывает, что нужно умыться и поменять одежду. Появляются неожиданные эмоции: например, просьба передать соль может вызвать раздражение, агрессию.

Это всё подойдёт под описание бунтующего подростка, ребёнка, тяжело переживающего стресс, или человека, ослабленного болезнью.

Перечисленные выше признаки - это не повод для диагноза, а всего лишь предупреждение, что стоит поговорить с близким человеком и, возможно, сходить к психологу, чтобы преодолеть стрессы и травмы.

Стоит ли тащить человека к психиатру по поводу каждого каприза или потому, что отношения испортились? Нет. Попытки найти болезнь там, где её нет, даже хуже, чем сама болезнь.

Главные признаки шизофрении

У настоящей шизофрении есть два типа симптомов: большие и малые. Чтобы поставить диагноз, нужен либо один большой симптом, либо два малых.

Большие симптомы шизофрении

1. Эхо мыслей . Больной считает, что окружающие могут управлять его мыслями: читать их, стирать или, наоборот, вкладывать в голову чуждые. Это не забавная идея вроде «А что было бы, если бы мои мысли читали», а уверенность, что так и есть.
2. Бред воздействия. Человек считает, что им управляют. Запрограммировали, загипнотизировали или воздействовали лучами. Иногда шизофреник думает так о других людях: всех уже обманули, один он видит правду.
3. Голосовые галлюцинации. Больной может понимать, что голоса в голове ему только чудятся, а может и не осознавать этого, разговаривать с невидимым собеседником. Голос может просто общаться и что-то рассказывать, а может и давать указания.
4. Бредовые идеи , в которые больной искренне верит. В заговор рептилоидов, спасение мира от инопланетян, зашифрованные послания неведомых цивилизаций и так далее.

Малые симптомы шизофрении

1. Стойкие галлюцинации (не только голосовые) . Чаще всего это иллюзии, когда мозг достраивает реальность. Например, больному кажется, что у людей на улицах вырастают копыта или что шарф на кресле живой.
2. Непонятная речь . Больной объясняет что-то очень для него важное, но понять его невозможно. Между фразами отсутствует логическая связь, но человек этого не замечает. Иногда больной использует слова, которые сам и выдумал, чтобы называть ими явления, существующие в его голове: «От дома до угла ровно 340 шагов. И вот вчера габаги перекапывают балкон!»
3. Медленные реакции . Больной не реагирует на окружающих, впадает в ступор вплоть до полной неподвижности. Человек может сидеть и смотреть в одну точку.
4. Негативные симптомы . Негативными их называют потому что утрачиваются какие-то умения или навыки. Человек теряет эмоции, интерес к работе, мало общается с людьми.

Эти признаки - однозначный повод и разобраться, что происходит и как вернуться в реальность.

Что делать, если у человека признаки шизофрении

Некоторые формы шизофрении приводят к обострениям. Грубо говоря, это такие периоды болезни, когда симптомы проявляются особенно сильно и человек выпадает из реальности.

Больные не понимают, что делают, они в своём мире, поэтому предсказать их поведение невозможно. При худшем сценарии у шизофреника просыпается агрессия, направленная на себя или на других людей.

Что делать? Вызывать врачей. А пока они едут, постараться установить доверительный контакт и успокоить человека.

Не доказывайте больному, что он неправ, что голоса в голове ему только кажутся или что он бредит.

Во-первых, он не поверит. Во-вторых, запишет вас во враги. А нужно совсем другое.

Лучше попробуйте понять, что именно кажется человеку, и подыгрывайте. Если больной верит, что мир захватили рептилоиды, и рвётся спасать планету, расскажите, что вы агент по борьбе с агрессорами и сейчас сделаете его своим коллегой.

Иногда человек не теряет связи с реальностью, а симптомы есть. Сложнее всего уговорить его пройти осмотр, но это необходимо. Как именно это сделать, к сожалению, не скажет никто. Если больной отказывает идти к доктору, постарайтесь пригласить врача на дом, обращайтесь в частные клиники. Главное - добраться до лечения.

Современные способы терапии достаточно хороши, чтобы успешно лечить шизофрению.